Антисанкционная коалиция: от партнерства к стратегии

Августовская волна синхронных политэкономических ударов США в адрес России, Турции и Ирана поставила перед "тройкой" государств жесткий вызов необходимости координации своей макроэкономической политики. Действительно ли возникли все необходимые условия для создания "антисанкционного союза"? Каковы его риски и возможности?

Алгоритм матрешки

Конфигурация фронтов новой холодной войны имеет достаточно сложный рисунок. В центре - два торговых фронта: США - КНР, США - ЕС, затрагивающих более половины мировой экономики. Удар США по Турции, вызванный совершенно неторговыми причинами, нанесен именно экономическими инструментами (пошлины на сталь), что, по сути, делает его фрагментом американской торговой войны с ЕС.

Ожидается, что на конец года общая прибыль США от введенных пошлин для стран ЕС, Турции, Канады и Мексики составит $7,5 млрд. Вряд ли эта битва идет ради пресловутых 10 миллиардов долларов. Смысл этой войны имеет комплексный характер.

А коль скоро мы не знаем истинные причины, то можем делать вывод об отсутствии разумных барьеров в этой экспансии.

Другое дело, санкции США в отношении Ирана - они носят открытый политический характер и имеют самостоятельную основу, связанную с самим генезисом современного иранского государства. Однако они не поддерживаются многими странами ЕС. Возможно, пока. Тем не менее на сегодняшний момент это факт.

Теперь посмотрим на Россию. Она не первый год конфликтует с Западом. Началом конфликта можно считать попытки расширения НАТО на территорию бывшего Советского Союза, а формальным отсчетом - выступление Владимира Путина на Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности 10 февраля 2007 года.

При этом на протяжении четырех лет, после присоединения Крыма и войны на Донбассе, санкции носили выборочно-избирательный характер, не имели масштабно катастрофического и серьезно угрожающего характера вплоть до нынешнего момента. Возможно, США действуют по принципу постепенного подогревания градуса.

Новый обсуждаемый этап - через 90 дней после 22 августа - то есть в конце ноября запретить операции с российским госдолгом и главное, запретить долларовые расчеты с использованием корреспондентских счетов в США для российских госбанков (Сбербанк, ВТБ, ВЭБ, Газпромбанк, Росссельхозбанк, Промсвязьбанк, Банк Москвы).

Еесли это свершится, запрет серьезно ударит по российским проектам в странах ЕАЭС и СНГ, дестабилизирует курсы национальных валют, что вызовет необходимость кредитов или иной поддержки от России для стабилизации валют соседей. Еще одно измерение этого глобального конфликта - объективные колебания на рынке сырья. В совокупности, они могут провоцировать обвальные крушения.

Что касается политических мер, законопроект обяжет президента США как минимум через полгода после вступления документа в силу ввести санкции против «политических фигур, олигархов и других лиц, которые способствуют противозаконным и коррупционным действиям, прямо или косвенно в интересах президента Российской Федерации», против членов семей таких лиц, а также против российских государственных структур, которые способствуют таким «противозаконным и коррупционным действиям».

Возможность блокировки корреспондентских счетов поставит РФ на одну линию фронта с Ираном. С 7 августа в отношении Ирана начал действовать первый из "новых" пакетов санкций: возобновляются ограничения на покупку американских долларов, вводятся санкции за торговлю золотом и драгоценными металлами. Накладывается запрет на операции с иранской валютой и долговыми обязательствами. Под ограничениями оказались также поставки в Иран графита, алюминия, стали, угля, программного обеспечения. При этом основной этап ограничений, который призван помешать продаже иранской нефти, также как и по России, намечен на ноябрь…

Пять против пятнадцати 

Вместе экономики РФ, Ирана и Турции составляют около 3,5% от мирового ВВП (в текущих долларах) или около 5% (по паритету покупательной способности). С точки зрения объема ВВП в текущих долларах экономика России находится на 12 месте. В этих координатах доля России в мировом ВВП около 1,5%. На долю же США приходится почти четверть мировой экономики. Но объем ВВП в текущих долларах - это не совсем объективный показатель. Такой показатель, как валовой национальный доход по паритету покупательной способности (ППС) дает более реалистичную картину, нежели ВВП по номиналу. Здесь уже Россия находится на 8 месте в мире (Турция на 15 месте). И тогда вклад России в мировую экономику оценивается в 2,75% (2017 год). Впрочем, это все равно не так и много по сравнению с лидерами. У Китая вклад в глобальную экономику находится на уровне 17,5%, у США – на уровне 15%.

Главная проблема экономической стабильности хорошо известна - существенную долю нашего экспорта составляет сырье. Например, в 2017 году поставки РФ в страны дальнего зарубежья топливно-энергетических товаров (нефть, газ, уголь) составили 62% всего экспорта. Еще 10% пришлись на металлы и изделия из них.

Отсюда основная задача для сетевой интеграции (то есть союзов без юридически ограничений) - наращивание взаимного экспорта товаров и услуг; создание единого рынка валюты, свободной от внешних потрясений; развитие собственной транспортной инфраструктуры; развитие туризма и безвизового перемещения, стимулирующего малый и средний бизнес на общем рынке труда. Наконец, военно-техническое сотрудничество, как пролог к общей обороне.  

Совпадение мобилизаций

Санкции вызвали совпадение ответов "тройки" как в рамках текущей повестки, так и в долгосрочном плане - в поле публично обсуждаемых рецептов. Можно говорить о трех типах мобилизации, которые предстоит пройти России, Турции, их союзникам в ЕАЭС. В значительной степени, Иран прошел по этому пути, и имеет свой уникальный опыт - успехов и ошибок, который следует внимательно изучить. 

Первое совпадение - внешнеполитическая мобилизация. Мы уже имеем общее поле сильного внешнего давления, воспринимаемое ведущими сообществами России, Турции, Ирана консенсусно. По всем трем странам - последствия американской политики налицо – их воспринимают как форму мягкой интервенции.

Втрое совпадение - экономическая мобилизация - в процесс импортозамещения и модернизации на собственных ресурсах вовлекается все большая часть экономик и населения стран "тройки". Масштабная экономическая мобилизация на манер 1930-х вряд ли технически выполнима, в ней в принципе нет необходимости в эпоху цифровых технологий. Но санкции становятся главным мотивом в политике социально-экономической модернизации, их толчком.

Проблема в том, что это не осознанный выбор элит, а необходимость.

Владимир Путин многие годы в посланиях Федеральному собранию говорил о необходимости действий, которые осуществляются сегодня в самолетостроении, инфраструктурном строительстве, сельском хозяйстве, промышленности. Но только после возникновения персональных санкционных списков угроз ареста имущества, санкций в адрес госкорпораций возникает волна "возвращения" и мобилизации. Не мы уходим из мира либеральных ценностей, а нас оттуда вытеснят, со скрипом. Здесь, конечно, сказывается конформизм бизнес элит. 

Наконец, самая радикальная и глубокая - моральная мобилизация: запрос на справедливость. Гражданское общество Турции, Ирана, России, вне зависимости от религиозных конструкций, все больше оценивает свои власти по высоким ставкам совести. Сложившуюся ситуацию трудно назвать легкой по причине обострения критериев справедливости. В каждой стране свои нюансы. В России общественный запрос ставится так - "если эта правящая элита, допустившая столь катастрофическое расслоение в России, оказалась по ряду обстоятельств в таких внешних условиях, насколько она готова (сильна), по моральным критериям, держать внешний удар?"

Естественно, что ответ власти, что в России, что в Турции и Иране - близок по смыслу. А именно - усиление всех типов антикоррупционных механизмов, и более жесткий контроль за теневой экономикой. Кроме того, можно ожидать разворот медиаимперий и образовательной политики на ценности личной скромности, ограниченного потребления, вместо сверх изысков, популяризации экономии в быту. Умеренность в развлечениях и упор на самообразование - всегда, в исторической перспективе, давали достойный результат…

Нынешний тип холодной войны иногда называют гибридным. Трудно подобрать подходящий образ. Если в XX веке холодная война - это вертикальные трудно проницаемые барьеры. То теперь этот барьер получил горизонтальное измерение - граница не между странами, а между группами элит, между медиальянсами, и корпорациями, одни из которых упорно делают ставку на доллар, в силу специфики своей деятельности. Барьеры не между государствами, а в головах. На чьей стороне мы оказываемся, в большей степени, чем в XX веке, зависит от нашего личного выбора. 

Александр Караваев, научный сотрудник Института экономики РАН