"Историческая призма": XIX- XX века. Как в России поняли, что пригрели змею в лице дашнаков

Правительство Российской империи, традиционно опираясь на армян и создавая благоприятные условия для их расселения на Южном Кавказе, долгое время закрывало глаза на сепаратистскую и террористическую деятельность армян на территории Османской империи. Однако со временем выяснилось, что дальнейшим замыслом армян является расширение прав самоуправления и распространение его уже на своих соплеменников, живущих на территории России.

Такой поворот армянской политики не мог устраивать правительственные круги России. Они допускали открытую и нелегальную помощь армянским сепаратистам в Османской империи оружием, деньгами, посылкой "добровольцев", постоянное муссирование т.н. "армянского вопроса" с целью оказания давления на Стамбул. Но когда определенные круги армянства встали на позиции национал-сепаратизма, чреватого опасными последствиями в самой России, правительство стало действовать более решительно.

Изменение политики царского правительства в отношении армян произошло в 70-90-е гг. XIX в., когда правящие круги уже не могли более закрывать глаза на усиление армянского сепаратизма, насаждение националистических идей посредством функционировавших на Кавказе армянских школ. В одном из официальных отчетов отмечалось, что "армянский национализм... представляет несомненную опасность с государственной точки зрения. Опасность эта, могущая при пренебрежении ею, принять значительные размеры, прежде всего, заключается в стремлении армян, сплотившихся в прочное националистическое ядро, узурпировать права государственной власти в пользу своих национальных учреждений и таким образом нанести ущерб самой идее единства общегосударственной политики в основных вопросах управления." 

В рассматриваемый период имперскими властями был зафиксирован ряд характерных случаев, показывающих, что армянская пропаганда на Кавказе постепенно выходит за рамки "солидарности с национально-освободительным движением" турецких армян и начинает сочетаться со скрытой борьбой против российской администрации. В 1883 г. в Эриване был обнаружен небольшой кружок, который ставил целью якобы сбор частных пожертвований для "бедствующих" армян в Малой Азии. На самом же деле цель кружка заключалась в поддержании сепаратистского движения среди турецких армян.

В числе бумаг, отобранных у членов кружка, внимание кавказской администрации привлек документ, представляющий собой своеобразную программу действий. В нем русско-подданным армянам рекомендовалось с целью достижения преобладающего положения и значения в административно-судебной сферах Южного Кавказа чинить преграды чиновнику русского происхождения, новоназначенному в одну их местностей, населенных армянами, делать неприятности до тех пор, пока он не вынужден будет отказаться от должности, для занятия каковой иметь всегда наготове кандидата-армянина, обставленного заранее лучшими рекомендациями.

Как отмечал главноначальствующий гражданской части на Кавказе А.М.Дондуков-Корсаков, подобные рекомендации вызывали особую настороженность, т.к. значительное число должностей в администрации и судах областей Южного Кавказа заняты армянами. Следовательно, их деятельность в этом направлении могла иметь самые неблаговидные последствия для российских властей. В то же время А.М.Дондуков-Корсаков не дал ход судебному разбирательству дела об эриванском кружке, а ограничился административными мерами: главные участники кружка были подвергнуты разным степеням наказания, а остальные отданы под надзор полиции. Такое снисходительное отношение к делу об эриванском кружке главноначальствующий объяснил тем, что "возбуждение судебно-политического процесса по такому случаю... может придать ему большую огласку и важность, которых он в сущности не заслуживает, и тем даст повод как нашим, так и заграничным сторонникам идеи армянского политического возрождения эксплуатировать в свою пользу последствия такого процесса".

80-90-е годы XIX в.отмечены активизацией сплочения армян в форме политических партий и организаций, программы и деятельность которых были тесно связаны с террором как против Османской империи, так и против Российской.

Первой политической организацией был "Арменакан", созданный в 1885 г. в Марселе. В 1887 г. группа студентов-армян учредила в Женеве партию социал-демократического толка "Гнчак". В 1890 г. в Тифлисе образовалась Армянская революционная федерация "Дашнакцутюн". И "Гнчак", и "Дашнакцутюн" в качестве средства политической борьбы отдавали приоритет террору. В частности, в первой редакции (1894 г.) политической программы "Дашнакцутюн" предполагалось организовывать и подготавливать боевые группы, вооружать народ, осуществлять террор, разрабатывать каналы для отправки оружия, разрушать правительственные сооружения и т.п.

В тесной связи с "Гнчак"ом и "Дашнакцутюн"ом состояла армянская церковь в лице Эчмиадзинского патриархата. Как писал тифлисский губернатор главноначальствующему гражданской частью на Кавказе С.А.Шереметеву 27 января 1891 г., "главнейшая и наиболее видная роль в поднятии национального самосознания армян, в усилении племенных их вожделений принадлежит армянскому духовенству, представляющему собой сплоченную организацию, объединяющую армян и опасную в руках патриарха, домогающегося светской власти".

Официальные документы изобилуют свидетельствами, подтверждающими, что священнослужители принимали непосредственное участие в сепаратистской и террористической деятельности армянских партий на территории Османской империи, в организации финансирования этой деятельности, в вооружении боевиков и отправке их на борьбу против османского правительства.

Так, например, священник селения Камарлу Эриванского уезда Тер-Вартан Вартанов собрал с жителей своего прихода большую сумму денег (4583 рубля только с одного селения Камарлу), на которую нанимал желающих отправиться в Турцию для пополнения рядов армян-боевиков. Другой священник, появившийся в то же время в Камарлу, собрал народ в церкви, привлек его к присяге в сохранении тайны "и затем объявил присутствующим, чтобы они ничего не жалели, продавали свое имущество и дали бы тем средства на восстание, так как пора освободиться им из-под вечного ига". В приведенной цитате внимание привлекает тот факт, что священник призывал освободиться от ига армян не Османской империи, а живущих в пределах Российской империи. В этой связи правомерным звучит мнение современной армянской исследовательницы Анны Гейфман, которая считает, что "армянский терроризм был направлен не только против Османской, но и Российской империи, народ и власти которых были одинаково ненавистны радикально настроенным представителям армянской национальной интеллигенции".

В середине 90-х гг. XIX в. в антитурецком движении армян произошли знаковые события - осенью 1895-го - зимой 1896 гг. они подняли беспорядки в Зейтуне и Ване, совершив серию террористических актов как против османской администрации, так и против мирного мусульманского населения. Это вызвало ответную реакцию турецких властей. После подавления беспорядков в Россию, в частности, на Кавказ хлынули тысячи армянских беженцев. Среди которых было множество повстанцев и боевиков, что создало дополнительные проблемы для российских властей.

Характеризуя массовый приток переселенцев из Турции в Россию, русский публицист В.Величко писал: "Десятки тысяч турецких эмигрантов вторгаются в наши пределы, а наши воины не решаются стрелять в эти "мирные шайки", потому что армяне выдвигают вперед женщин и детей. Никаких турецких "зверств" нет и в помине, а турецкое правительство не принимает обратно беглецов. Многие из этих последних при этом отказываются принимать русское подданство и уже почти все без исключения склонны к праздности, заразным болезням и диким уголовным преступлениям".

При всем этом правительство не могло окончательно отказаться от традиционной роли "заступника" армян. Ничем иным не может быть объяснено то, что при нарастании армянского экстремизма на Кавказе и уже нескрываемой угрозе для интересов государства, появляется на свет закон 1901 г., приписавший до 75000 армян, прибывших из Турции, к городам Южного Кавказа.

Назвав этот закон "роковым", Кавказский наместник И.И.Воронцов-Дашков так характеризовал его последствия в письме от 23 июля 1908 г. председателю Совета министров П.А.Столыпину: "Семьдесят пять тысяч бездомных бродяг, лишенных имущества, семей, незнакомых ни с каким ремеслом и умевших владеть только ножом, были втиснуты в Закавказье; эти семьдесят пять тысяч армянских беженцев состояли почти наполовину из молодых, закаленных в гражданской войне с Турцией головорезов, крепко сплоченных между собою "Дашнакцутюном". Появление в Закавказье этой массы турецких армян не замедлило сказаться. Не прошло и года со времени перехода их в пределы России и приписки в русское подданство, как все городское армянское население, а затем и сельское стало подпадать под влияние "Дашнакцутюна", воспользовавшегося этой силой, явившейся извне в пределы России. Вот начало страшного усиления "Дашнакцутюна" в пределах России".

Действия армян и, прежде всего, вызывающее, явно враждебное поведение армянской церкви после событий 1895-1896 гг. произвели на российские власти давно ожидаемый эффект, когда, проще говоря, терпеть уже было нельзя. Требовалось принятие кардинальных мер как для обуздания армянского национализма, так и ограничения всевластия григорианской церкви.

В конце XIX-начале ХХ вв. правительство Российской империи решилось, наконец, изъять армянские школы из ведения григорианской церкви и секуляризировать ее имущество. Эти меры повлекли за собой обострение отношений между армянами и властью, сопровождаясь серией массовых беспорядков и терактов со стороны гнчакистов и дашнаков, и стали в ряду важных причин армяно-азербайджанской резни 1905 г., которая, с одной стороны, была направлена против азербайджанцев, а с другой, нацелена на расшатывание позиций российских властей на Кавказе.//day.az

Фархад Джаббаров,

Доктор философии по истории