Охота на губернатора: армянский террор против России - Историческая призма

В начале ХХ в. Российская империя столкнулась с армянским террором, направленным против представителей власти на Южном Кавказе. Террор был ответом на действия правительства, направленные против разгула армянского экстремизма, и коснулся как носителей высшей власти в регионе, так и чиновников более низкого ранга. Жертвами армянского террора, в частности, стали главноначальствующий на Кавказе князь Г.С.Голицын, елизаветпольский вице-губернатор А.Ф.Андреев, сурмалинский уездный начальник А. А. Богуславский и др. Одним из наиболее громких преступлений стало убийство бакинского губернатора князя М.А.Накашидзе, совершенное дашнаками 11 мая 1905 года.

В феврале 1905 г. армяне спровоцировали в Баку конфликт с азербайджанцами, что привело к четырехдневной межнациональной резне, унесшей жизни сотен людей. С первых же дней армяно-азербайджанской резни личность бакинского губернатора стала предметом пристального внимания и общества, и правительства. С одной стороны, он являлся представителем высшей власти в Бакинской губернии и, естественно, нес главную ответственность за все происходившее в пределах вверенного ему региона.

С другой стороны, М.А.Накашидзе превратился в основную мишень критики со стороны армян и симпатизировавших им сил, обвинивших его не только в неспособности предотвратить резню, но и в непосредственной подготовке и провоцировании беспорядков. Основу обвинений составляло то, что губернатор являлся организатором резни, сознательно закрывал глаза на избиение армян, поддерживая изначально противоположную сторону конфликта, не использовал вовремя и в должном количестве полицию и войска для предотвращения резни.

Наиболее подробно эти обвинения прозвучали в записке бакинского адвоката Б.М.Долуханова на имя сенатора А.М.Кузминского, ревизовавшего Бакинскую губернию в 1905 г. Б.М.Долуханов, не ссылаясь ни на какие факты, не указывая свидетелей, которые могли бы подтвердить его утверждения, заявлял: "В момент наибольшего обострения политического брожения в Баку губернатор князь Накашидзе собрал некоторых весьма влиятельных в татарской [азербайджанской - Ф.Д.] массе мусульман и сообщил им о якобы готовящейся, в связи с предстоящим объявлением мобилизации, вооруженной армянской демонстрации, разъяснил, что эта демонстрация направлена не только против правительства, но и против мусульман, что последние должны воспрепятствовать ей всеми находящимися в их распоряжении средствами и что такая помощь мусульман может вызвать лишь благодарность правительства". Бросается в глаза, что Б. М. Долуханов делал упор на взаимную вину власти в лице губернатора и мусульман в лице их влиятельных деятелей в избиении армян. Однако эти утверждения страдали главным недостатком - недостоверностью и анонимностью тех, чьи слова приводили свидетели, что вполне допускает возможность лжесвидетельства и подкупа со стороны армян, либо же симпатий свидетелей по отношению к армянам.

Негативное отношение армян к М. А. Накашидзе уходило корнями намного раньше событий 1905 г., а именно в 1903 год, когда он, будучи эриванским вице-губернатором, принимал деятельное участие в осуществлении закона 12 июня 1903 г. о секуляризации имущества армяно-григорианской церкви. 23 сентября 1903 г. он прибыл во главе комиссии по приему церковных имуществ и капиталов в Эчмиадзин - резиденцию армянского католикоса.

Когда М.А.Накашидзе заявил о необходимости видеть католикоса, тот ответил отказом. Ситуация была напряженной, и М.А.Накашидзе, ввиду непредъявления никаких документов и ключей от сейфов, приказал войскам взломать ящики и шкафы, в которых находились деньги.

Эпизод с Эчмиадзинским монастырем продемонстрировал решимость чиновника, на которого была возложена секуляризация, беспрекословно исполнить правительственное распоряжение. Но она дорого стоила самому М.А.Накашидзе. Армяне занесли его в разряд своих врагов, как посягнувшего на главный оплот их национал-сепаратизма и терроризма, - Эчмиадзинский монастырь. Февральская резня 1905 г. стала дополнительным стимулом в усилении негативного отношения к М.А.Накашидзе, объявленного врагом всего армянского народа.

Несмотря на широко растиражированные оппозиционными партиями и рядом газет "свидетельства" участия местной администрации и лично бакинского губернатора в организации резни, следствие о февральской резне 1905 г. так и не нашло ни одного доказательства в пользу этого обвинения. В подобных свидетельствах приводились совершенно бездоказательные факты, с явным оттенком предвзятости и сознательной клеветы.

Например, в целом ряде показаний есть такие фразы: "губернатор разрешил убивать армян", "губернатор сказал: "Можете резать четыре дня"" и т. п. Свидетели, как правило, ссылались на то, что слышали эти фразы от неких азербайджанцев, оговариваясь при этом, что не запомнили их имена. Понятно, что подобные аргументы, основанные на явных слухах, которые невозможно было подтвердить серьезными доводами, не могли составить доказательную базу обвинений против губернатора.

Значительная доля показаний против М.А.Накашидзе приходилась на свидетелей из числа армян, что, по понятным причинам, тоже не могло считаться беспристрастной оценкой. Одним из самых громких обвинений, выдвинутых против бакинского губернатора, было якобы его сознательное бездействие во время поджога дома и убийства одной из наиболее одиозных фигур армянского экстремизма, миллионера Б. Лалаева.

Вот что писал по этому поводу в своих воспоминаниях бывший бакинский полицмейстер П.П. Шубинский: "Так, например, распущена была клевета, будто во время пожара дома богатого и влиятельного армянина Лалаева, убитого со всей семьей осаждавшими его дом татарами, когда он из горящего дома умолял о спасении проезжавшего мимо губернатора, то этот последний, сидя верхом на лошади, с сигарой в зубах (князь Накашидзе никогда не курил), в ответ только пригрозил ему пальцем и обругал его; находившийся же поблизости с пятьюдесятью казаками полицмейстер Д. не принял никаких мер, чтобы остановить татар и освободить из горящего дома семью Лалаева. Само собой, что как этот рассказ, так и все другие ему подобные, составляли сущую клевету на князя Накашидзе..."

11 мая 1905 г. М.А.Накашидзе отправился к сенатору А.М.Кузминскому. Выезжая от сенатора, губернатор был убит от бомбы, брошенной террористами в фаэтон. Последние минуты оклеветанного армянами бакинского губернатора описал П.П.Шубинский: "Подъехав, наконец, к Великокняжеской улице [ныне улица Алиовсата Гулиева - Ф.Д.], я увидал следующую картину. На углу огибавшей Парапет Врангелевской улицы [ныне улица Ахмеда Джавада - Ф.Д.] и Великокняжеской, посреди улицы, на рельсах трамвая лежало растерзанное тело князя Накашидзе. Он лежал на спине, лицом вверх, и еще дышал, или, вернее, старался дышать, судорожно ловя воздух, то опуская, то стискивая поврежденную нижнюю челюсть, страшно щелкая при этом зубами. Глаза выскочили из своих орбит, образовав два страшных кровяных наплыва. Из рта и ушей фонтаном лила кровь. Правая нога, судя по ненормальному ее положению, была сломана... Картина была в полном смысле потрясающая, способная заставить содрогнуться даже человека с самыми крепкими нервами. Я бросился к князю Накашидзе и слегка приподнял его, желая хоть этим облегчить его предсмертные страдания. Тут он и скончался".

Ответственность за убийство губернатора взяла на себя партия "Дашнакцутюн", выпустившая в связи с этим прокламацию. Убийство бакинского губернатора, по замыслу дашнаков, должно было стать своеобразным предупреждением и другим чиновникам. В частности, это обнаруживается из прокламации дашнаков и эсеров от 31 мая 1905 г., называвшейся "Приказ по Кавказской администрации русского правительства". Содержание прокламации было следующим: "Армянская революционная партия "Дашнакцутюн" сим объявляет всем городовым, стражникам, околоточным надзирателям, приставам, участковым приставам, уездным начальникам, полицмейстерам, жандармской и сыскной полиции и другим исполнителям приказаний свыше, что отныне всякий из них будет беспощадно и неумолимо уничтожен, если осмелится отнимать оружие, делать обыск и аресты с этой целью у армянского населения Закавказья. Двадцать пять рублей награды от наместника или пуля революционера - вот между чем приходится делать выбор".

Похороны М.А.Накашидзе состоялись 13 мая, при огромном стечении народа. Армянская община Баку не явилась ни на похороны, ни на последовавшую через несколько дней панихиду по усопшему. На церемонии большинство присутствующих отмечали необоснованность возводимых на князя обвинений в причастности к событиям 6-9 февраля. Православный протоиерей А.Юницкий, в частности, сказал: "Праведный Судья, общественная совесть вынесет свой приговор, и тогда оклеветавшие тебя увидят, что, если твое имя не было очищено от клеветы при жизни, то она коснется твоей памяти. Мир праху твоему, вечная память!"

Казий М.К.Мирджафарзаде же сказал: "Мы, представители мусульман, собравшиеся тут, как очевидцы событий 6-9 февраля, свидетельствуем тут, а также будем свидетельствовать перед Богом, что покойный в возводимых на него обвинениях по событиям 6-9 февраля не был виновен."

После смерти М.А.Накашидзе было найдено составленное незадолго до убийства его духовное завещание. Жене М.А.Накашидзе поручил объявить во всеуслышание после смерти, что он прощает своих убийц и запрещает кому бы то ни было мстить за него.

1 октября 1905 г. Кавказский окружной военный суд рассмотрел дело об убийцах князя М. А. Накашидзе. Все пятеро обвиняемых были признаны виновными, четверо из них приговорены к смертной казни через повешение с лишением всех прав на состояние. Впоследствии это наказание было заменено на каторгу. В отношении пятого обвиняемого было вынесено оправдательное решение.

Убийство М. А. Накашидзе в мае 1905 г. стало не только очередной трагической страницей в истории армяно-азербайджанской резни. Оно явилось новым звеном в длинной цепи покушений и террора против представителей власти, развязанных армянскими террористами на Южном Кавказе.

Фархад Джаббаров,

доктор философии по истории