МУСУЛЬМАНСКОЕ «ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ» И ДВОЕВЛАСТИЕ В АЗЕРБАЙДЖАНЕ В 1917 г.

Февральские революционные события 1917 г. в России и свержение самодержавия привели к резким переменам в политических настроениях национальных окраин бывшей Российской империи, ставшей демократической республикой. Как пишет турецкий историк Гёкай Бюлент, «после февральской революции в Петрограде, ситуация «двоевластия» возникла как в Баку, так и в других крупных городах Закавказья. 4 (17) марта 1917 г. директивой Временного правительства в Баку был образован Исполнительный Комитет Общественных организаций (позднее - ОЗАКОМ – Особый Закавказский Комитет Временного правительства. .), которому было дано право действовать в качестве местного органа новой власти. Двумя днями позднее свое первое заседание при сорока двух делегатов провел Бакинский Совет рабочих депутатов, избрав большевика Степана Шаумяна председателем «in absentia»( в отсутствии). Шаумян, освобожденный из заключения, прибыл еще двумя днями позднее и на втором заседании Совета объявил о верховенстве Бакинского Совета». [20, c.27]
При этом, легитимной в Баку, и в закавказских губерниях в целом, была власть, делегированная образованным в Петрограде Временным правительством. Мусульманское население края в ней представляли, в первую очередь, бывшие депутаты российской Государственной Думы. Среди политиков-мусульман, игравших видную роль в становлении азербайджанского демократического движения, следует выделить Али Мардан бека Топчибашева, редактора газеты «Каспий» и депутата I Российской Государственной Думы, а также лидеров образованного в Константинополе в 1909 г. на волне энтузиазма, вызванного младотурецкой революцией 1908 г. в Османской империи[6, c.52-53], «Тюркского кружка» - Ахмед бек Агаева, Али бек Гусейн-заде и Мамеда Эмина Расулзаде. Вернувшись в Россию в 1913 г., М.Э. Расулзаде присоединился к партии «Мусават», где сразу же стал играть лидирующую роль, вместе с Махмуд Гасаном Гаджинским и Мамед Рзой Векиловым. В последние годы перед революцией авторитетом среди кавказских мусульман пользовались депутаты II Государственной Думы Фатали хан Хойский, Халил бек Хасмамедов, Мустафа Гаджи Махмудов, Мамед ага Шахтахтинский и Халил бек Хасмамедов (который также был единственным депутатом от азербайджанцев в III Думе), депутат IV Государственной Думы Мамед Юсиф Джафаров[11, c.124], а также лидер образованной в Елизаветполе (Гянджа) партии «Гейрат», будущей Тюркской партии федералистов, Насиб бек Уссубеков, и социалисты: лидер пробольшевистской рабочей партии «Гуммет» Нариман Нариманов и эсер Акбар ага Шейхульисламов.
Следует отметить, что, как показал татарский специалист по истории российской мусульманской политической жизни в начале ХХ в. С.М. Исхаков, закавказские (бакинские и елизаветпольские) представители российского мусульманского движения занимали позции его консервативного, традиционалистского крыла. Так, депутат II Думы М.А. Шахтахтинский критиковал своих коллег, татарских и оренбургских депутатов-мусульман, за то, что они в I и II Думах «…предпочли идти на буксире левых парламентских групп, составлявших большинство... В обеих Думах мусульманские депутаты фактически были не выразителями политических стремлений и верований мусульманского населения, а самозваными делегатами...», поскольку «… поведение мусульманского населения империи продолжало неизменно оставаться по отношению к правительству безукоризненно корректным и лояльным». Он писал, что вместо того, чтобы занять позицию «традиционных приверженцев порядка и законности, которое занимают мусульмане в русском государстве»… эти депутаты принимали за чистую монету заверения думских деятелей, будто дни «ненавистного строя» сочтены и скоро судьба России перейдет в руки кадетов и их сторонников. И мусульманские депутаты, позабыв о настроении своих избирателей, поспешили распределиться, по своим личным вкусам, между разными левыми партиями в надежде приобрести таким путем право на особое к себе внимание со стороны «будущих распределителей казенного пирога в будущей республике» [4, c.280-281]. В дальнейшем закавказские мусульмане продолжали вести, в основном, примирительную политику, чтобы «у лояльного мусульманского большинства» не образовывалось в политических органах «крамольного представительства» [4, c.282], пронеся эту гуманную позицию через бурные революционные годы.
Мусульманский национальный совет, проводивший в Баку политику ОЗАКОМа, организовал Комитет бакинских мусульманских общественных организаций под председательством М.Г. Гаджинского и инициировал в апреле 1917 г. созыв Первого съезда (курултая) мусульман Кавказа, на котором около 300 делегатов постановили, что «формой государственного устройства России, наиболее обеспечивающей интересы мусульманских народностей, является демократическая республика на федеративных началах. Съезд также признал необходимым «создание одного центрального общемусульманского органа для всей России с законодательными функциями»» [5, c.197]. Также было создано два временных бюро для Закавказья и Северного Кавказа, которые объединяли деятельность территориальных национальных советов всех кавказских мусульман[7, c.141]. В рамках работы съезда произошло объединение двух крупнейших политических партий Азербайджана – «Мусават» и «Тюркской партии федералистов».
Новая партия – «Тюркская демократическая партия федералистов «Мусават» – избрала Центральный Комитет в составе четырех представителей «Мусавата» (М. Э. Расулзаде, М. Г. Гаджинский, М. Векилов, X. Рафибеков) и четырех представителей «ТПФ» (Н. Уссубеков, Э. Рустамбеков, М. Ахундов, д-р. Агазаде), которые и в дальнейших событиях 1918 – 1919 гг. являлись лидерами бакинских и азербайджанских мусульман, министрами правительства Азербайджанской демократической республики. На проходившем с 18 апреля (1 мая) 1917 г. в Москве Первом общероссийском мусульманском съезде пункт о государственном устройстве демократической России был уточнен, «…формой государственного устройства России, наиболее обеспечивающей интересы мусульманских народностей, является демократическая республика на национально территориально-федеративных началах; причем национальности, не имеющие определенной территории, пользуются культурной автономией» [2, c.28] . 28 апреля (11 мая) съезд избрал Всероссийский мусульманский совет и его исполнительный комитет (ИК ВМС или Икомус) в составе 12 человек. От закавказских мусульман в Совет был избран Ф.Х. Хойский, а в Икомус – А. Шейхульисламов и М. Векилов.
В период корниловского мятежа произошел раскол среди закавказских мусульманских политических движений. Совет мусульманских объединений выразил полную поддержку Временному правительству, партия «Мусават» также издала резолюцию с осуждением действий Корнилова. «2 сентября Краевой центр Советов и Исполком Тифлисского совета быстро определили данное выступление как контрреволюционное и создали орган по борьбе с контрреволюцией – Кавказский революционный комитет… Узнав о событиях в Тифлисе, Комитет бакинских мусульманских общественных организаций тут же послал в Петроград пространный протест против действий Кавказского революционного комитета... «Временный Закавказский мусульманский комитет считает своевременным выразить категорический протест против проектируемого образования состава Закавказского Комиссариата исключительно из социал-демократов и социалистов-революционеров и требует для мусульман допущения в означенный комитет не менее трех представителей, по выбору мусульманских комитетов общественных организаций Закавказья, – говорилось в отправленной телеграмме» [2, c.45-46]. Впрочем, после ликвидации корниловского мятежа этот комитет «был реорганизован и слит с комиссией по борьбе с анархией при ОЗАКОМе»[12, c.76]. Еще более разобщил политические фракции аграрный вопрос. Социалистические партии требовали немедленного и безвозмездного передела земель в пользу крестьян, «Мусават» предлагал решать этот сложный вопрос после созыва Учредительного собрания. В результате левые социалисты-мусульмане, гумметисты, вышли из состава Комитета, и вели самостоятельную прапагандистскаую работу среди бакинских рабочих и азербайджанских крестьян, ориентируясь на российских большевиков.
В связи с тем же корниловским мятежом, М. Джафаров «направил военному министру Верховскому телеграмму с просьбой разрешить создание на добровольной основе пехотной бригады, артиллерийского дивизиона и 2-го конного Татарского полка из закавказских мусульман. Отказ в данной просьбе, предупреждал Джафаров, «нанесет мусульманам крайнюю обиду», так как они будут считать, что и при данном правительстве являются «пасынками отечества и не пользуются его доверием». Представитель Кавказа в мусульманском комитете в Петрограде М. Векилов передал телеграмму Джафарова Временному правительству, вместе с аналогичным предложением от корпусного командира Дикой дивизии П.А. Половцева. Векилов сообщал А. М. Топчибашеву 22 сентября (5 октября) 1917 г, что «в Военном министерстве вопрос еще не рассматривался, на днях вопрос будет обсужден и «по всей вероятности получит желательное для Вас разрешение», точные слова Туган-Барановского» [13, c.170-171].
Однако ставший после подавления мятежа российским диктатором А. Керенский предложил мусульманам края воспользоваться правом граждан свободной России в смысле отбывания всеобщей воинской повинности» [2, c.47]. Вопрос о создании именно национальных частей был отложен до конца года. Общероссийский мусульманский съезд еще раньше был озабочен военным вопросом. В июле был проведен «Всероссийский съезд мусульман-военных, главным мероприятием которого стали выборы Всероссийского мусульманского военного совета и Центрального военного шуро. Съезд постановил отправить в Петроград специальную делегацию для разрешения вопроса об образовании отдельных мусульманских частей. В случае отказа было постановлено приступить к созданию частей явочным путем…»[2, c.32].
После подавления корниловского мятежа ситуация в армии усугубилась, поскольку значительное количество генералов было арестовано, хотя большинство и оставались при исполнении своих обязанностей. В ряде частей, по сообщению английских наблюдателей при Кавказской армии, связь с войсками была прервана, вследствие того, что «Советы рабочих и солдатских депутатов взяли командование на себя» [19]. Устранение единой, подчиненной общеармейскому командованию армии во многом стало катализатором последующих бурных и кровавых процессов политичекой жизни Закавказья [8, c.126]. Распад российской военно-политической структуры привел к тому, что в октябре русские военные выразили решимость создать вместо разваливающейся регулярной армии Добровольческую армию. Созданный Добровольческий комитет послал эмиссаров на все участки мировой войны, в том числе в Закавказье. Вскоре приказом главнокомандующего войсками Кавказского фронта генерала М.А. Пржевальского № 966 было объявлено о начале формирования Русского (Закавказского) добровольческого корпуса[14, Ф. 2100. Оп. 2. Д. 32. Л. 1-4].
Решимость Временного правительства продолжать войну, особенно же аннексионистские заявления министра иностранных дел П.Н. Милюкова относительно захвата Россией черноморских проливов и Константинополя, вызвали критику в среде азербайджанских политиков и усилило сепаратистские настроения. Было решено созвать в Баку первый съезд партии «ТПФ - Мусават», на котором должны были быть определены задачи партии и ее отношение к событиям в России. На съезде, начашем работу 26 октября (8 ноября) 1917 г. и завершившемся 31 октября (13 ноября) была принята программа партии, в которой определялась стратегия в «политической борьбе за предоставление мусульманам Кавказа национально-территориальной автономии» в новых исторических условиях[10, c.124]. Содержательно, программа определяла путь развития, как «следование истинам Корана и шариата в соединении с основными принципами европейской социал-демократии» [18, . Ф. 970. Оп. 1. Д.3. Л. 12.]. Впрочем, религиозный фактор для большинства европейски образованного руководства «Мусават» отступал на второй план перед фактором необходимости формирования азербайджанской нации. В официальном заявлении партии говорилось, что нация «характеризуется общностью языка, религии, традиций, культуры, литературы, истории и права. Общность религиозных убеждений сама по себе не составляет нацию, в противоположность ошибочному предположению наших современников» [21, c.193]. Лидер «Мусават» М.Э. Расулзаде в своем выступлении на съезде сказал, что «для слаборазвитых и недавно колонизированных стран, таких как Азербайджан, национальное самоопределение не является окончательной целью, но одним из средств для достижения национального и общественного союза» [22, c.219]. Различие позиций в национально-религиозных вопросах привели к образованию в партии двух политических фракций: бакинской, в которой преобладали либералы-интеллигенты, и гянджинской, придерживающейся более консервативных взглядов.
На съезде присутствовали делегаты от рабочих-мусульман, такие как, например, Джавад Малик-Еганов, который говорил о целях партии, как о борьбе не только с «российским угнетением», но и с угнетением «несправедливых богачей» [22, c.219]. Под нажимом реформаторов и социалистов в программе «Мусават» ставились цели «освобождения женщин», всеобщего образования, территориального самоуправления [15, Ф. 894. Оп. 10. Д. 60. Лл. 1-9]. В целом, не только левое крыло «Мусават» в своей социальной программе смыкалось с большевиками, но и другие либеральные мусаватистские лидеры симпатизировали, скорее, им, нежели пророссийским партиям буржуазной демократии на Кавказе. Такая позиция «Мусавато» объясналась тем, что партии приходилось отвергать обвинения в том, что партия представляет интересы высших эксплуататорских классов, экономической элиты. Лидеры партии считали себя истинными представителями масс, «мы не беки и ханы», писал Расулзаде, мы «из народа, из низов, и от них получили право говорить с верхами во имя достижения равных прав» [16, Ф. 894. Оп. 10. Д. 60. Лл. 1-9]. В этом они солидаризовались с большевиками, отличие же, часто, не воспринимаемое мусаватистами, заключалось в национально-религиозном ориентировании «Мусавата», которое полностью противоречило интернациональной программе РСДРП(б). В марте 1918 г. Расулзаде на заседании Сейма все еще говорил об Азербайджане, как о «свободолюбивой и революционной республике», для всех религий и наций[17, . Ф. 970. Оп. 1. Д.3. Л. 12.], и лишь после кровавых событий конца марта 1918 г., когда дашнакские союзники большевиков «выкрасили в красное» Баку, Шемаху и Кубу, варварски убив тысячи мирных мусульман, лидеры «Мусават» осознали, что сходство с большевиками социальных программ не ведет за собой безусловное политическое партнерство. С другой стороны, как писал М.Э. Расулзаде, «пока большевики в центре находились в положении оппозиции, они на местах, казалось, поддерживали организации, распространяющие идеи национальной автономии… бакинские большевики больше, чем другие русские партии, выказывали свое сочувствие мусульманскому национальному движению. Например, в то время, когда умеренные русские социалистические партии называли партию «Мусават» партией буржуазной и не принимали ее в совет, большевики предпочитали ее меньшевикам и эсерам» [9, c.41].
Оригинальное политическое течение в Азербайджане представляла группа «илхагистов» или «Иттихад» - политиков панисламистского направления, стоявших в период между двумя революциями на позиции децентрализованной Российской империи, в которой «мусульмане получили бы «свободу от европейского капитализма и империализма» [21, c.88-89]. Илхагисты не разделяли национальных воззрений «Мусават», и именно их имел в виду Расулзаде, когда говорил об ошибках тех, кто полагает общность религиозных убеждений основой политического единства. Лидеры илхагистов, И. Ашурбеков, Д. Карабеков, богатые землевладельцы, выступающие против либеральных реформ за сохранение традиционного уклада и традиционных социальных отношений, имели широкую поддержку в крестьянских мусульманских массах и, несмотря на «незаметность» своего политического движения, на любых действительно массовых выборах могли составить конкуренцию даже «Мусавату». Кроме того, лидеры «Илхага», помимо личных неприязненных отношений с руководством «Мусавата», были тесно связаны с турецкими политическими и государственными деятелями, которые выступали против «европеизации» Турции и всего мусульманского мира. Лозунги «Илхаг», на которые ополчались демкраты-либералы, как правого, так и левого политического крыла, тем не менее, в крестьянских массах были более понятны, и упреки в консерватизме и потаканию отсталости масс не мешали илхагистам влиять на многие политические и военные решения в часто меняющихся структурах власти.
В период октябрьских событий 1917 г. в Петрограде российские мусульмане решили выждать. 27 октября (9 ноября) было опубликовано заявление Всероссийского мусульманского совета в котором довольно рассудительно предлагалось: «Зарево гражданской войны поднялось над страной... Что делать мусульманам в этот момент тяжелой социальной борьбы? Мусульманскому населению, как национальной группе, приходится принять все меры к тому, чтобы кровавое зарево гражданской войны как можно менее захватило их. Спокойствие и выдержка! Необходимо принять все меры к самообороне от всяких случайностей» [5, c.342]. Икомус постановил направить своих представителей в Комитет спасения Родины и русской революции, с наказом требовать создания коалиционного правительства с большевиками и другими социалистами, во избежание начала вооруженного конфликта. Казанское мусульманское военное шуро сразу же после переворота направило в Петроград телеграмму в поддержку новой власти, но уже в середине ноября объявилопетроградский Совет народных комиссаров незаконным, а вопрос о законной власти оставило Всероссийскому Учредительному собранию[2, c.28].
Лидер закавказских большевиков С. Шаумян 13 (26) октября 1917 г. стал во главе Исполкома Бакинского Совета, однако, на выборах 22 октября (5 ноября) большевики уступили не только «Мусавату», но и эсерам». В совет вошли всего 48 большевиков, зато 85 эсеров, 36 членов партии армянских революционеров «Дашнакцутюн», 18 членов азербайджанской партии «Мусават», 13 социалистов-меньшевиков. Можно отметить диспропорцию представительства в Совете армянских и мусульманских депутатов, поскольку 36 дашнакских депутатов представляли 75 тысяч бакинских армян, а 18 мусаватистских депутатов – почти 200 тысяч азербайджанцев [1, c.106]. Переворот в Петрограде воодушевил большевиков, а их политические противники оказались на какое-то время в растерянности. Бакинский совет декларировал свою власть в городе 2 (15) ноября 1917 г., когда большевистское меньшинство добилось признанияя октябрьского переворота в Петрограде. 4 (17) ноября Бакинский Совет выпустил довольно двусмысленное воззвание к жителям Баку о переходе власти в руки советов, в котором призвал «к спокойствию и поддержке новых революционных органов власти», в противном же случае, обещал «беспощадно расправится со всякими попытками контрреволюционных выступлений в нашем городе» [3, c.279]. Как «беспощадность» могла посодействовать установлению «спокойствия» – это дано было знать только большевистским лидерам.
Можно утверждать, что к ноябрю 1917 г. мусульмане Закавказья представляли собой достаточно сплоченную и прогрессивную в политическом отношении национально-религиозную общность, однако, негативное влияние общероссийского «центробежного» движения привели к тому, что на территории Северного Азербайджана, в его экономическом и финансовом центре, городе Баку власть перешла к радикальным большевистским политическим структурам, не имевшим, при этом, реального демократического большинства ни среди ителлигенции, ни трудового населения, ни в армии. Стремление главной пролитической силы мусульман Закавказья – партии либерально-демократического направления – «Мусават» не допустить политической междоусобицы, чреватой кровавыми межнациональными конфликтами, объективно привело к тому, что после октябрьского переворота Баку оказался оторван от остального Азербайджана. Политическое советско-правительственное двоевластие 1917 г. превратилось после Октября в Баку – Гянджийское территориальное двоевластие.

Примечания
1. Безугольный А. Бакинская коммуна и ее армия: социалистические цели — националистические средства // Вестник Евразии. № 3, 2006. Сс. 104-131.
2. Волохонский М., Муханов В. По следам Азербайджанской Демократической Республики. М., 2007. – 254 с.
3. Документы по истории Гражданской войны в СССР. Т. 1. М.: Госиздат. политической литературы, 1959
4. Исхаков С.М. Первая русская революция и мусульмане Российской империи. М.: Социально-политическая мысль, 2007. 400 с.
5. Исхаков С.М. Российские мусульмане и революция (весна 1917 – лето 1918 гг.). М., 2004.
6. Михайлов В.В. Идея «Великого Турана» в пе¬риод младотурецкого правле¬ния в Османской империи // Клио. – СПб.: Изд-во «Нестор», 2008, № 2 (41). – 166 с. С. 49-55.
7. Михайлов В.В. «Мусульманский вопрос» и Российская революция: Турция, Россия и Закавказье в период с февраля 1917 г. по март 1918 г. // Клио, № 9 (117), 2016. – СПб.: Изд-во «Полторак», 2016. Сс. 140-146.
8. Михайлов В.В. К вопросу о политической ситуации в Закавказье на заключительном этапе Первой мировой войны // Вестник С.-Петерб. гос. ун-та. Сер. 2. Исторические науки. Вып. 4. – СПб.: Изд-во СПбГУ, 2006. – 352 с. Сс. 125-137.
9. Расулзаде Мамед Эмин. Сборник произведений и писем. М.: Флинта, 2010.
10. Рустамова Д.Я. Общественно-политические процессы в Азербайджане в феврале-октябре 1917 г. и национальная буржуазия // Известия ВПГУ. История. 2009
11. Сеидзаде Д.Б. Азербайджанские депутаты в Государственной Думе России. Баку: Азербайджанское государственное издательство, 1991
12. Хачапуридзе Г.В. Борьба грузинского народа за установление Советской власти. М.: Гос. изд-во полит. лит-ры, 1956
13. Топчибашев (Топчибаши) А.М. Документы из личных архивов 1903 – 1934. М.: Изд-во «Социально-политическая мысль», 2012. 280 с.
14. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 2100. Оп. 2. Д. 32. Л. 1-4.
15. Государственный архив Азербайджанской республики (ГААР) . Ф. 894. Оп. 10. Д. 60. Первый съезд партии «Мусават». 29 октября 1917 г. Лл. 1-9.
16. ГААР. Ф. 894. Оп. 10. Д. 148. Л. 1. М.Э. Расулзаде, рукопись статьи «Азербайджанская республика».
17. ГААР. Ф. 970. Оп. 1. Д.3. Л. 12. Протоколы заседания мусульманской фракции Закавказского Сейма.
18. ГААР. Ф. 894. Оп. 10. Д. 60. Л. 1-9. Первый съезд партии «Мусаваm». 29 октября 1917 г.
19. National (British) Archives. War Office (NA WO). CAB 23-3. Minutes of a Meeting of the War Cabinet held at 10, Downing Street, S.W., on Thursday, September 13, 1917, at 11.30 A.M.
20. Gokay Bulent. The Battle for Baku (May-September 1918): A Peculiar Episode in the History of the Caucasus // Turkish Yearbook, vol. XXV, 1995.
21. Swietochowski T. Russian Azerbaijan, 1905–1920. Cambridge: Cambridge University Press, 1985. Р. 193. Цит.по: Свентоховский Т. Русский Азербайджан 1905-1920. http://www.kitabxana.org/ site/sventoch.htm
22. Smith M.G. Anatomy of a Rumour: Murder Scandal, the Musavat Paety and Narratives of the Russian Revo-lution in Baku, 1917-20 // Journal of Contemporary History. Vol. 36, No 2, April, 2001.

Ключевые слова: Двоевластие; мусульманские политические партии; февральсая революция; октябрский переворот; Мусульманский национальный совет
Açar sözlər: İkihakimiyyətlilik; müsəlman siyasi partiyaları; 1917 ci il fevral inqilabı, 1917 ci il oktyabr çevrilişi; müsəlman milli şurası
Keywords: dual power; Muslim political parties;February 1917 revolution; oktober 1917 revolution; Muslim National Council

XÜLASƏ
Məqalə 1917-ci il fevral inqilabı ilə bağlı Azərbaycanda baş verən hadisələrə həsr olunmuşdur. Bakıda və Zaqafqaziya quberniyalarında müvəqqəti hökumətin və xalq Sovetlərinin ikihakimiyyətliyinin xüsusiyyətləri, müsəlman siyasi partiyalarının demokratik Rusiya tərkibinə federativ qaydada daxil olmaq planını işləyib hazırlaması, Qafqaz müsəlmanlarınin liderlərinin bolşeviklərlə Petroqraddakı Oktyabr çevrilişindən sonra Bakının Zaqafqaziyadan ayrı salınmasına gətirib çıxarmış münasibəti və onun səbəbləri tədqiq edilir.

SUMMARY
The article is devoted to the events in Azerbaijan associated with the Russian February 1917 revolution. Examines the specific situation of dual power of the Provisional government and people's Councils in Baku and the Transcaucasian provinces, the activities of Muslim political parties in developing plans of joining a democratic Russia, the attitude of leaders of the Caucasian Muslims with the Bolsheviks and the reasons that led to the separation of the Caucasus from Baku after the October revolution in Petrograd. The conclusion about the formation in 1917 Muslim movements in a cohesive and progressive in political terms, the national-religious community, the development of which prevent in Russia.

"Geostrategiya" jurnalı № 01 (37) YANVAR-FEVRAL 2017

Михайлов В.В. Доктор исторических наук,  проф ГУАП, СПб.