1905-1906 гг. Сто лет назад армяне использовали против азербайджанцев ту же клевету - "Историческая призма"

Версия о намерении мусульман "уничтожить" христиан и причастности сторонников панисламизма к межнациональным столкновениям была выдвинута во время армяно-азербайджанского конфликта в 1905-1906 гг. и продолжает по сегодняшний день присутствовать в ряде исследований.

Как правило, сторонники данной версии придерживаются мнения, что мусульмане во время армяно-азербайджанской резни 1905-1906 гг. были якобы движимы идеей уничтожения армян в силу религиозной принадлежности последних. Данный постулат базируется на расхожем и глубоко ошибочном представлении о фанатизме, невежестве и склонности к насилию, являющимися якобы характерными чертами мусульманского общества.

Однако, обвиняя мусульман в антихристианстве, авторы этой версии упускали из виду, что удары азербайджанцев были ответными, и направлялись не против христиан вообще, а именно против армян. Азербайджанцы мирно уживались с русскими, грузинами, немцами. Тем не менее, поиск "панисламистского следа" непрерывно сопровождал всю историю межнационального конфликта 1905-1906 гг.

Во время резни в Эриванской губернии весной 1905 г. произошел характерный случай. Бакинский адвокат С. С. Арутюнов отправил в редакцию выходившей в Санкт-Петербурге газеты "Русское слово" телеграфную корреспонденцию, в которой, в частности, говорилось, что межнациональные столкновения являются составной частью затеваемой мусульманами в Эриванской губернии "священной войны". Такое серьёзное обвинение против мусульман вызвало возмущение среди азербайджанской интеллигенции в Тифлисе и Баку, т. к. это способствовало ещё большему нагнетанию страстей между противоборствующими сторонами.

Как отмечалось в бакинской газете "Каспий", использование такого понятия, как "священная война", в неспокойное время чревато было более серьезными последствиями: "Пускать такое крылатое словечко без достаточных доказательств прямо преступно: это значит отводить глаза от исследования настоящих причин, вызвавших беспорядки в отдельных местностях и конкретных случаях. Это может быть на руку только тем, кому хочется запугать и свалить всё на нас, мусульман, кому, пожалуй, хотелось бы и бакинские беспорядки отнести, задним числом, к "священной войне"...", - писал "Каспий".

Упоминание С. С. Арутюновым пресловутой "священной войны" мусульман против армян было вовсе не случайным. Армяно-азербайджанский конфликт, который произошёл в мае-июне 1905 г. в Нахчыване и Эриване, выявил новую особенность армянской информационной пропаганды. Если раньше в статьях и выступлениях армянских общественно-политических деятелей, публицистов неизменно указывалось, что межнациональная резня спровоцирована правительством, которое объявлялось общим врагом и армян, и азербайджанцев, то теперь акцент стал делаться совершенно на другую силу, якобы провоцирующую столкновения. Этой силой был объявлен панисламизм, приверженцы которого, софты, получившие образование в Османской империи, якобы пропагандировали среди азербайджанцев идеи всеобщей борьбы против христиан и, как составной части этой борьбы, - истребления армян. В официальных донесениях даже указывалось, что под руководством армянских священников в Нахчыване был организован специальный комитет, занимавшийся распространением, в т. ч. через подкупленную столичную прессу, слухов о панисламизме и автономистских стремлениях азербайджанцев.

По поводу этих обвинений в докладной записке представителей мусульманского населения Кавказа на имя наместника И. И. Воронцова-Дашкова говорилось следующее: "Ежедневно в столичной и местной печати появляются явно тенденциозные телеграфные и иные сообщения, в которых везде и всюду, в Баку, Нахичевани и Эривани, в городах и уездах нападают, убивают, режут, грабят одни только мусульмане, которые, по словам подобного рода сообщений, во имя панисламистских идей объявили священную войну, насильственным образом обращают армян в свою веру, задались целью их вовсе уничтожить и пр...

Если в бакинских событиях мусульмане выставлялись как слепое орудие, которыми воспользовались местные власти, то в Эриванской губернии мусульмане, если верить распространителям таких сообщений, уже активно принимают участие в планах тех же властей. Оружие оказывается только у мусульман, нападают только мусульмане, беспощадно избивая женщин и детей, стариков... Словом, всё делают одни мусульмане, режущие христиан, оскверняющие христианские святыни... И все эти ужасы, совершаемые будто только последователями ислама, вселяют в остальных христиан чувство озлобления и негодования против кавказских мусульман, которые, благодаря установившейся вероисповедной грани, и без того представляются чуждым элементом", - говорится в записке.

Муссирование панисламистского фактора было вовсе не случайным. Пытаясь придать межнациональным столкновениям религиозную окраску, авторы этой версии тем самым намеревались привлечь внимание общественности к той мысли, что если армяне - первая жертва фанатичных мусульман, то следующими жертвами могут стать и другие христиане - русские, грузины и т. д. Нагнетая таким образом антимусульманские настроения, делалась попытка в очередной раз эксплуатировать идею об исламской опасности для Российской империи, для всех христиан.

Появление антимусульманской пропаганды, муссирование панисламистского следа в межэтническом конфликте на Южном Кавказе именно в этот период было вовсе не случайным. Как отмечал известный азербайджанский публицист А. Агаев, идея об измене и неблагонадёжности азербайджанцев была специально подброшена именно тогда, когда на Кавказе предполагались реформы, вызванные назначением наместником И. И. Воронцова-Дашкова. Эти реформы должны были коснуться и ущемлённого в правах мусульманского населения края, что неизбежно привело бы его к экономическому и культурному росту, чего так не хотели и боялись армяне. Данная перспектива, учитывая численное превосходство азербайджанцев на Южном Кавказе, могла серьёзно пошатнуть позиции армян в общественно-политической, экономической и культурной жизни края.

А. Агаев описал эти опасения следующим образом: "Само собой разумеется, что новые реформы создадут им [азербайджанцам - Ф. Д.] ещё более широкий и удобный путь к довершению этого перерождения, а тогда, конечно, все вещи перевернутся верх дном, все положения переменятся и мусульмане станут, наконец, жить самостоятельно и без опеки, и иметь над жизнью и историей края то преобладающее влияние, которое им отведено самой природой, их численностью, занимаемым им пространством земли и их морально духовными качествами, а это значит, что придёт конец опеке, влиянию, и силе той группы, которая так долго держала страну в своих ежовых рукавицах. И вот, встрепенулась эта жадная и дальновидная группа, напустила на мусульман своих приспешников и бьётся и руками, и ногами, чтобы удерживать за собой то исключительное положение, которое она приобрела на почве эксплуатации христианства. Ей нужно одно: держать мусульман в опеке, в подчинении, а с этой целью самым верным средством перед грядущими реформами является компрометировать их, бросать на них грязь, создавать между ними и русским обществом непроходимую пропасть недоверия".

Однако опасения армян за перспективу утраты своего могущества на Южном Кавказе были не единственной причиной того, почему была подброшена версия о панисламизме. После восстановления наместничества на Кавказе в феврале 1905 г. граф И. И. Воронцов-Дашков инициировал смену правительственного курса в отношении армян в сторону восстановления прежних союзнических отношений. Армянское духовенство, а также политические силы поняли, что наступил благоприятный момент для пересмотра ограничений в церковном и школьном вопросе, следовательно, публичное бичевание правительства, обвинение его в организации резни может помешать возможности вернуть прежние привилегии, контроль над имуществом и финансами церкви, над образовательной системой.

Армянам надо было перестать выглядеть в глазах российских властей в качестве непримиримых противников. В связи с этим представляется не случайным, что постепенно армяне ослабляют свои антиправительственные лозунги, начинают быть менее агрессивными в критике местной администрации и полиции, хотя и не прекращают её полностью, параллельно с этим возводя обвинения против азербайджанцев в их стремлении якобы уничтожить всех армян и остальных христиан.

Под влиянием политики И. И. Воронцова-Дашкова армяне постепенно стали восстанавливать свои права, ущемлённые в ходе правительственной политики в конце XIX-начале ХХ вв. Это стало одним из главных мотивов в изменении армянской пропаганды по поводу конфликта с азербайджанцами. Обвинять власти армянам стало уже неудобно и невыгодно. Выражаясь словами А. Агаева, теперь виновниками объявлялись не "тёмные силы", "общий враг", а панисламисты, все мусульмане, о которых ещё несколько месяцев назад говорилось, что у них нет никакой враждебности к армянам. 

Подытоживая данный вопрос, следует заметить, что выдвижение версии о ведущей роли панисламизма, о подстрекательской роли Османской империи в армяно-азербайджанской резне служило удобным фоном, дающим возможность оправдывать террор против мирного населения вынужденной защитой от "диких", "нецивилизованных" мусульман. Эта версия по сей день обслуживает привычку некоторых историков искать единый центр "вражеской интриги", действующей из-за границы, в данном случае, из Османской империи и направляющий мусульман-фанатиков против христиан.

В связи с этим хочется привести слова одного из мусульманских депутатов Государственной думы, отметившего: сколько вокруг этого мифического пантюркизма и панисламизма российских мусульман "народу кормится и как ловко многие выслуживаются", быстро делая научную и политическую карьеру.

Действительно, слова эти не утратили своей актуальности и сегодня, спустя более 100 лет. 

Фархад Джаббаров,

Доктор философии по истории