Препятствие номер один
В первую очередь на встрече должно быть достигнуто само соглашение о заморозке добычи на нынешнем уровне или немного ниже нынешнего. А это само по себе не будет легко, потому что если большинство стран-экспортеров на это согласны, есть и несогласные, и те, позиция которых неизвестна или не до конца известна. Сейчас есть два игрока, позиция которых неизвестна – Иран и Саудовская Аравия. Иран лишь совсем недавно освободился от многолетнего эмбарго, и заинтересован вовсе не в заморозке добычи, а напротив в увеличении добычи и продажи. И эта позиция не является секретом. Недавно Иран озвучил два пункта относительно нефти, и эти планы полностью перечеркивают «планы Дохи». Во-первых, было объявлено, что Иран намерен довести уровень добычи до 4 млн. баррелей в день к началу 2017 года, ну а это уровень 2008 года. Это повышение будет проводиться постепенно, то есть Иран не намерен сохранять добычу на одном уровне и тем более ее снижать. Во-вторых, было объявлено, что Иран намеревается снизить цены на нефть для азиатских потребителей, что направлено на повышение продаж. Понятно, что понижение цен – это один из инструментов конкурентной борьбы, а здесь основным соперником Ирана является Саудовская Аравия. Эта страна и без того намерена вытеснить Иран со многих рынков, и планы Ирана могут вынудить Саудовскую Аравию вместо заморозки нефти повысить ее и перейти к ценовой войне. В этом вопросе следует отметить еще то, что сама Саудовская Аравия тоже страдает от дешевой нефти, хотя всего пару лет назад возможность того, что эта страна столкнется с финансовыми проблемами, выглядела невероятной. Сейчас же наблюдается не только дефицит бюджета (это еще не показатель), но и сокращение самого бюджета. Кроме того несколько месяцев назад Саудовская Аравия уже снижала цену на нефть, чтобы повысить продажи. В подобной ситуации ожидаемое участие Ирана во встрече еще не говорит о том, что соглашение с его участием будет достигнуто, напротив, это усилит разногласия. Но оценивать Иран, как источник проблем на рынке и как преграду на пути роста цен, и обвинять его в подобном было бы необъективно. Потому что Иран годами был под действием эмбарго, другие же страны в период дорогой нефти продавали нефти, сколько хотели, и многие из них скопили значительные резервы. Успешное разрешение серьезных проблем в ядерных вопросах стало возможным за счет взаимных уступок Ирана и Запада, а одной из целей этого исторического свершения было именно снятие эмбарго. Сейчас, по достижению этой цели, поставить все это в жертву эфемерных интересов рынка…Тем более с позиции того, что даже если соглашение будет достигнуто, его полезность для рынка под большим вопросом. Потому что препятствия первым не ограничиваются.
Препятствие номер два
Некоторые аналитики полагают, что в нынешних ценах на нефть заморозка добычи уже отражена. То есть, по этим мнениям, если на встрече будет достигнуто соглашение о соблюдении квот, это не воздействует на цены, потому что участники рынка уже подобное предположение сделали, и оно отыграно на ценах. По оценкам специалистов, цена в 40-42 доллара уже «несет в себе» соглашение по заморозке. Обратим внимание на динамику цен на нефть за последнее время. Вначале отметим, что данная динамика в определенной степени подтверждает эти предположения. Так, официальная информация о встрече была оглашена в середине марта. В результате, 16 марта нефть марки Brent подорожала на 1,6 доллара или 4,1%, 17 марта – еще на 1,2 доллара или 3% и достигла уровня в 41,5 доллара. Фактически в течение двух последующих после официального раскрытия информации о готовящейся встрече нефть подорожала на 7%, даже больше. Потому что факт того, что подобная встреча состоится, и соответствующие ожидания позитивно повлияли на рынок, а это говорит о том, что соглашение, которое может быть на ней достигнуто, уже отражено в цене. Отметим, что после 22 марта цены по разным причинам пошли вниз, однако в начале апреля рост вновь возобновился и сейчас цена нефти марки Brent составляет 41-42 доллара. Также следует отметить, что подобный уровень последний раз наблюдался в начале декабря прошлого года, то есть 4 месяца назад, а рост цен произошел на фоне отсутствия таких факторов, как серьезные изменения в мировой экономике, прогнозов или же снижения нефтяных запасов. Этот факт можно расценивать как влияние фактора встречи в Дохе. Для полной объективности следует отметить, что на подорожание нефти в некоторой степени повлияло удешевление доллара, однако только «в некоторой степени». Так, с середины марта по сегодняшний день доллар относительно евро подешевел на 2,7%, что, грубо говоря, составляет только 1/3 часть от подорожания нефти. Таким образом, принимая во внимание все это, если на встрече будет достигнуто соглашение о снижении добычи, то цены непременно вырастут, потому что подобное предположение сейчас чересчур смело и отражено в нынешних ценах никак не может. Более реальным представляется то, что в лучшем случае будет достигнуто соглашение лишь о заморозке на нынешнем уровне. Но это еще не означает реальность этого соглашения, потому что препятствия продолжаются.
Препятствие номер три
Самое интересное, самое сомнительное и одновременно самое субъективное. Но очень реальное. Речь идет о том, что если соглашение будет достигнуто, некоторые страны не будут его соблюдать. Очень просто: соглашение достигается, но в реальности не работает, переизбыток нефти на рынке сохраняется, цена не растет. Возникает вопрос: если подобные сомнения присутствуют, если среди участников намеченной встречи нет доверия, если существуют сомнения в выполнения достигнутых на самом высшем уровне договоренностей, какой смысл в проведении встречи? Только «для галочки», что, мол, «сделали все, что было в наших силах, не получилось, теперь каждый за себя»? Не верится. Может, подобного препятствия нет вовсе и оно лишь выдумка некоторых? Чья? Интересно, что больше всего относительно того, что договоренности не будут соблюдаться, а будут нарушаться, говорят российские эксперты. Не собираемся кого-то обвинять, но очень уж похоже на предварительную «подготовку почвы», чтобы самим не соблюдать соглашение. Многие российские специалисты говорят, мол, соглашение все равно не будет работать, а потому и мы должны быть начеку. В любом случае, если нарушение соглашения действительно произойдет, его смысл и ценность сводится к нулю.
Как видно, в подорожании нефти заинтересованы все экспортеры нефти, но в свершении совместных шагов есть серьезные и обоснованные сомнения. К сожалению, сейчас среди участников нефтяного рынка больше разногласий, чем желания совместных действий, и вероятность принятия конкретных решений очень невелика. Может оказаться, что намеченная на 17 апреля встреча пройдет безрезультатно, а может, напротив, станет толчком для роста цены на нефть. Категорично подобное прогнозировать невозможно, слишком много препятствий…
