"Историческая призма": 1916-й. Как рухнули надежды армян на турецкие земли

С началом Первой мировой войны великие державы вновь вспомнили об армянах. Ещё накануне большой войны, в результате региональных итало-турецкой и Балканских войн 1911-1913 годов, а также соглашений между странами-членами Тройственного союза и Антанты о взаимном признание привилегий, была разделена на сферы влияния каждая пядь османской империи.

Армянам, как всегда, отводилась в этом разделе роль дестабилизирующего фактора, который мог быть использован против османского правительства в случае, если оно будет оказывать сопротивление планам великих держав.

Новая фаза оказания давления на Османскую империю в "армянском вопросе" началась за несколько месяцев до начала войны. 26 января 1914 года между поверенным русского правительства в Стамбуле Константином Гулькевичем и  османским визирем Саид Халим беем было заключено соглашение, по которому территория Восточной Анатолии делилась на два сектора во главе с иностранными генеральными инспекторами. В первый сектор входили Эрзурум, Трапезунд и Сивас, а во второй - Ван, Битлис, Харпут и Диярбекир. Фактически при подобном территориальном размежевании численность армянского и мусульманского населения в обоих секторах была одинаковой.

В телеграмме министру иностранных дел России С.Сазонову, одному из главных вдохновителей в высшем руководстве России идеи армянской автономии, поверенный в делах России в Стамбуле К.Гулькевич, давая оценку данному соглашению, указал на некоторые важные выгоды в нем для русского правительства. Во-первых, данное соглашение возвращало России руководящую роль в решении "армянского вопроса". Во-вторых, соглашение могло привлечь  симпатии российских армян на сторону русского императорского правительства,  отклонив их от пополнения рядов крайних партий. Наконец, Гулькевич считал, "что когда исторические судьбы России приведут её в Константинополь (Стамбул), она сможет опереться на 200-тысячное армянское население Царьграда".

Таким образом идея предоставления армянам автономии тесно связывалась  русскими властями с достижением их главной цели - захвата проливов и занятия Стамбула.

Однако с началом войны на Кавказском фронте соглашение утратило свою силу. С началом военных действий с Османской империей в октябре 1914 года, в политических кругах России сложилось два взгляда на дальнейшее решение "армянского вопроса".

Сторонниками первого из них были российские дипломаты во главе с министром иностранных дел С.Сазоновым, которые выступали за создание в Азиатской Турции армянской автономии в объеме шести анатолийских областей и Киликии.

Сторонниками другого взгляда на проблему были в основном представители русского военного командования на Кавказе во главе с командующим генералом Н.Юденичем, некоторые правительственные чиновники, а также назначенный в 1915 году новый Кавказский наместник Николай Николаевич. По их мнению, захваченные по праву войны Россией турецкие территории подлежали включению в состав её кавказских владений на правах обычной губернии и заселению русскими, преимущественно казаками с Дона и Кубани. Подобная позиция аргументировалась тем, что предоставление армянскому населению на вновь завоеванных территориях особого статуса в форме автономии могло вызвать цепную реакцию и среди других народов Кавказа. Обеспокоенность вызывал также предыдущий опыт антиправительственной деятельности армянских революционных организаций.

Армянские политические круги, естественно, выступали за решение проблемы в постановке российских дипломатов. Слишком велика была цена, как считала армянская политическая элита, которую они заплатили для того, чтобы добиться этого.

После занятия в ходе военной кампании в 1915-1916 годах русскими войсками ряда областей, предусмотренных в проектах о Турецкой Армении, вопрос об армянской автономии вновь встал на повестку дня, но уже с учетом сложившихся для русского правительства новых, более выгодных перспектив. 

Франция выступила с требованиями о передачи под её контроль ряда территорий, и, прежде всего, Киликии, являвшейся важным выходом в Средиземное море. В обмен союзники обещали после войны передать России проливы и Стамбул. Данная договоренность была утверждена франко-российским соглашением от 26 апреля 1916 года, которое окончательно оформило англо-французское соглашение Сайкс-Пико о разделе Османской империи. По данному соглашению России передавались Эрзурум, Ван, восточные части Трапезунда и Битлиса, а Франции доставалась большая часть областей Сиваса, Харпута и Диярбекира, западная часть Битлисского вилайета, Киликия и прилегающие к ней территории. Таким образом, к России отходили территории, которые уже находились под её оккупацией. Данный раздел  привел к тому, что со второй половины 1916 года было остановлено дальнейшее продвижение русских войск вглубь Азиатской Турции и русская кавказская армия на этом фронте больше не вела активных военных действий.

Однако уже летом 1916 года в правящих кругах Российской империи возникли сомнения о целесообразности создания армянской автономии на территориях, занятых русскими войсками по праву войны. Причем автором подобной инициативы стал министр иностранных дел Российской империи С.Сазонов, который ещё в начале войны, ратовал за создание армянской автономии в пределах Азиатской Турции. Теперь, когда территории, на которых до войны предлагалось создать армянскую автономию под совместным протекторатом Османской империи и стран Антанты, перешли под полный военный контроль русской армии, представители российского политического истэблишмента стали демонстрировать более прагматичный подход и пересматривали прежние свои планы на счет армян.

Яркое выражение это находит в переписке министра иностранных дел С.Сазонова с Кавказским наместником, великим князем Николаем Николаевичем летом 1916 года. Надо сказать, что к этому времени, 5 июня 1916 года царь Николай II утвердил положение по управлению территорий Турции, занятых по праву войны. Согласно положению об учреждении временного "Военного генерал-губернаторства", области  Османской империи, занятые русскими войсками по праву войны, рассматривались не как самоопределяющиеся территории, а на правах обыкновенной губернии, находящейся под властью России. Границы этой губернии простирались от границ с Турцией, существующих до войны, до территорий, контролируемых русскими войсками. Христианский элемент в них был представлен айсорами и армянами. В этом положении не было ни слова о праве армянского населения на самоуправление. В правительственных указах территории Турции, завоеванные по праву войны, также рассматривались как составная часть Российской империи.  

В телеграмме князю Николаю Николаевичу от 27 июня 1916 года, Сазонов, поддерживая данное решение правительства, пытался следующим образом обосновать его: "Не надо забывать, что в Великой Армении, завоеванной ныне Россией, армяне никогда не составляли большинства. По этим соображениям мне представляется, что лучшим выходом для нас было бы при устройстве вновь завоеванных областей Турции особенно строго руководиться началами законности, справедливости и совершенно беспристрастного отношения ко всем разнородным элементам в крае, не противопоставляя их друг другу и не оказывая исключительного покровительства одной какой-либо народности в ущерб другой. Таким образом, оказалось бы возможным предоставить армянам, в известных рамках, школьную и церковную самостоятельность, право пользования языком, а также городское и сельское самоуправление, с соблюдением при выборах процентное соотношения населения. К нехристианским элементам следует применить те же начала, насколько это позволят местные условия и степень их культурного развития. Тот же принцип законности и беспристрастия должен быть соблюден при разрешении вопросов о местном землевладении и колонизации. По моему глубокому убеждению, проведение в жизнь вышеуказанных начал внушит местному населению уважение к местной власти, отнимет почву для всякой нездоровой внутренней и внешней агитации и создаст для местного населения такие условия жизни, в которых оно без сожаления будет вспоминать о прошедших временах турецкого господства".

В ответном письме Сазонову от 3 июля 1916 года Кавказский наместник отмечал, что в самой России не существует армянского вопроса и армяне обладают равными правами с русскими, грузинами и мусульманами. В то время, по его мнению, данная проблема существовала на тех территориях, которые заняты Россией по праву войны. Однако наместник считал преждевременным рассмотрение вопроса о создании автономной Армении под эгидой России и соглашался с мнением российского министра иностранных дел о том, что следует предоставить армянскому населению на вновь завоеванных землях школьную и церковную самостоятельность, право управление церковными капиталами и имуществами, право пользования языком, но при условии первенства русского наречия во всех официальных случаях, а также городское и сельское самоуправление, с соблюдением при выборах процентного соотношения населения. К нехристианским элементам предлагалось применить те же начала, в согласие с местными условиями и степенью их культурного развития.

Таким образом, министр иностранных дел Российской империи и Кавказский наместник пришли к общему мнению, что не стоит предоставлять армянами территориальной автономии на землях, которые перешли под контроль России по праву войны, ценой крови русского солдата. Турецким армянам достаточно было предоставить те же права культурной автономии, которыми пользовались их соотечественники на Южном Кавказе. Тем самым, после окончания военных действий на Кавказском фронте в 1916 году, российские власти в армянском вопросе стали претворять в жизнь идеи, которые были предложены ещё в начале войны Кавказским военным командованием во главе с генералом Н.Юденичем.

Февральская революция 1917 года вновь возбудила у армян надежды на возможность с помощью нового российского Временного правительства добиться территориальной автономии. Хотя Временное правительство и пересмотрело некоторые аспекты в "армянском вопросе", однако не успело за период своего девятимесячного правления довести до конца ни одно из своих начинаний.