1920 год. Большевики хотели "подарить" Нахчыван армянам, но все пошло не так - "Историческая призма"

Воспользовавшись большевистским переворотом в Баку в конце апреля 1920 года, начавшимся процессом советизации и ликвидации институтов государственной власти АДР, прежде всего национальной армии, Армения вновь нарушала границы Азербайджана и вторгалась в Карабах, Зангезур и Нахчыван.

Не располагая собственными вооруженными силами, которые полностью перешли в подчинение XI Армии Советской России, новое большевистское руководство Азербайджана вынуждено было при решении ключевого для него вопроса - восстановления целостности республики и урегулирования территориальных споров с Арменией - полагаться только на Москву, причем, как в военном, так и в политическом отношениях. Не случайно поэтому, что одна из первых телеграмм Н.Нариманова В.Ленину взывала к помощи со стороны России. "Центр, связав наши руки, дал возможность дашнакам перейти границу Азербайджана и вырезывать революционно настроенное крестьянство, - отмечал Нариманов и просил  "дать нам возможность защищаться или приказать Реввоенсовету Кавказского фронта положить конец этим безобразиям".

Однако, к этому периоду у большевистского руководства не было единой позиции по вопросу о том, каким образом и в каком направлении решать сложный узел территориальных противоречий между Азербайджаном и Арменией. Военно-политическое руководство XI Армии и члены Кавказского бюро РКП(б), находившиеся ближе к зоне конфликта, и, прежде всего, Г.Орджоникидзе, на которого В.Ленин возложил руководство всей внешней и внутренней политикой Азербайджана, выступали вначале в пользу восстановления контроля новой бакинской власти над Карабахом и Зангезуром (правда, путем создания в этих районах армянской автономии - И.Н.).

В основе такой позиции было не столько признание исторической азербайджанской принадлежности этих регионов и численного перевеса азербайджанского населения над армянским, сколько учет политического фактора, связанного с необходимостью поддержки родственного большевистского режима в Баку, превращения его в удобный плацдарм для предстоящей советизации всего Закавказья и военно-политического давления на соседние Турцию и Персию.

Позиция данной линии в целом совпадала с позицией азербайджанского руководства, которое видело решение вопроса в советизации Армении, рассчитывая на то, что лишь смена режима в соседней республике и установление нового, советского может гарантировать безопасность границ Азербайджана и обеспечить его суверенитет над районами Карабаха, Зангезура и Нахчывана.

Однако, ставка нового азербайджанского руководства на то, что большевистская Москва предпочтет созданный ею в Азербайджане режим  проантантовской Армении, исходя из фактора "идейно-политического родства" с ним, и окажет немедленное содействие в восстановлении контроля Баку за азербайджанскими территориями в рамках советизации Армении, не оправдалась.

Политическое руководство Советской России, в основном, в лице наркома иностранных дел Г.Чичерина считало, что на данном этапе своего международного (жизненно важной была задача прорвать политическую и экономическую блокаду России Антантой, по прежнему напряженной была ситуация на "польском фронте") и регионального (требовалась передышка перед большевизацией Грузии и Армении) положения Россия должна ограничиться советизацией Азербайджана, добиваться установления мирных, договорных отношений с Грузией и Арменией, пусть даже за счет ущемления интересов коммунистического Азербайджана.

Чичерин, выразив свое согласие с позицией Армении, призывал азербайджанское руководство признать Карабах и Зангезур спорными и отказывался считать таковыми те части бывшей Эриванской губернии (Нахчыван, Джульфа, Шарур-Даралагез и др.), которые армянская сторона требовала немедленно присоединить к себе. Отказ Москвы от безоговорочной поддержки Советского Азербайджана в его конфликте с Арменией объяснялся также тем, что до определенного времени последняя рассматривалась большевистским руководством как возможный барьер для сдерживания турецкой экспансии в регионе и на пути сближения между Турцией и Азербайджаном.

Однако в мае 1920 года сторонники обоих подходов были едины в том, что на первоначальном этапе для поддержания советской ориентации Баку и демонстрации перед Арменией миролюбивых намерений Москвы, необходимо введение в зону конфликта частей XI Армии. Необходимость расширения российского военного присутствия в зоне армяно-азербайджанского противостояния стала еще более актуальной  в июне 1920 года, когда в Карабахе началось антибольшевистское восстание частей бывшей национальной армии АДР. В это же время при посредничестве Кавбюро РКП(б) была предпринята первая попытка  дипломатического урегулирования армяно-азербайджанского территориального конфликта.

12 июля 1920 года при посредничестве полномочного представителя РСФСР в Грузии С.Кирова было достигнуто соглашение о проведении в Газахе армяно-азербайджанской конференции для разрешения всех спорных вопросов между двумя республиками. Однако ввиду того, что переговоры России и Армении затормозились, попытка мирного урегулирования конфликта была сорвана.

В июне-середине июля 1920 года в ходе активной переписки между наркомом иностранных дел РСФСР Г.Чичериным и секретарем Кавбюро ЦК РКП(б) Г.Орджоникидзе стороны окончательно определяют свое видение решения вопроса урегулирования армяно-азербайджанского территориального конфликта. Перевес в данном противостоянии явно оказывается не на стороне Г.Орджоникидзе, который шаг за шагом отходит от своих первоначальных позиций, уступая давлению Москвы. Не смогли переломить ситуацию также протесты азербайджанского руководства, которое предостерегало Москву от совершения опрометчивых шагов, ослаблявших авторитет советской власти в Азербайджане. НКИД Советской России в лице Г.Чичерина обвинил Баку в аннексионистских устремлениях и попытках реализовать под коммунистической оболочкой националистические устремления, а Г.Орджоникидзе в мусульманофильской ориентации и "потворствовании аннексионистским устремлениям мусульман-националистов". 

Чтобы избежать срыва компромиссов с Арменией, Чичерин в своей телеграмме от 29 июня 1920 года в Политбюро ЦК РКП(б) предлагал назначение в Баку авторитетного представителя центра, который должен был "систематически сдерживать местных товарищей, которые  своими действиями срывали компромиссы, отвергая требуемое ЦК заключение соглашения с Арменией". Однако попытка Чичерина провести представителем от Совнаркома в Баку Аксельрода (вместо Орджоникидзе - И.Н.) на заседании Политбюро ЦК РКП(б) 7 июля 1920 г. не прошла. Было принято решение отклонить предложение НКИД "ввиду состоявшегося уже постановления о т. Серго".

Таким образом, накануне советизации Армении Москва, проводя в ее отношении линию компромиссов, а точнее оказывая давление на Азербайджан, пытается отложить решение конфликта до наступления более благоприятного момента. Подобная умеренная позиция в отношении Армении нашло конкретное отражение в последующих дипломатических шагах Советской России.

Уже 20 июля 1920 г. в телеграмме Г.Чичерина министру иностранных дел дашнакского правительства А.Оганджаняну был поднят вопрос о возобновлении переговоров, которые были прерваны в июне в Москве. Теперь их было решено проводить в Эривани, куда с этой целью направлялся полномочным представителем РСФСР Борис Легран.

В телеграмме Г.Чичерина выражалась надежда на то, что прибытие полномочного представителя Советской России в Армению способствует  выяснению всех накопившихся недоразумений и удастся заключить по всем вопросам длительное и окончательное соглашение о мирных дружественных отношениях. Б.Легран, фактически, должен был выступать в Армении и как полномочный представитель Азербайджанской ССР, ведя за ее спиной переговоры с правительством Армении о судьбе азербайджанских земель. Данный статус Леграна позже получил свое юридическое подкрепление договором о военно-экономическом союзе между Советской Россией и Азербайджанской ССР, заключенным 30 сентября 1920 г.  Хотя в договоре не предусматривался особо пункт об объединении комиссариатов по иностранным делам, но фактически все переговоры с внешним миром, в т.ч. с Арменией, Советский Азербайджан отныне вел под непосредственным контролем Советской России.

В ответной телеграмме от 27 июля 1920 г. министр иностранных дел А.Оганджанян выразил свои сомнения насчет искренности намерений Москвы, указав, что "пребывание советских войск в спорных районах Армении не только способствует предотвращению кровавых конфликтов между Арменией и Азербайджаном, а скорее содействует их развитию". Таким образом, Армения фактически отказывалась от предложенного Москвой посредничества, считая, что Россия при помощи своих войск силой навязывает Армении свои решения.

В телеграмме от 3 августа полпреду РСФСР в Армении Б.Леграну А.Оганджанян, развивая тему разоблачения миротворческой миссии Москвы, пытался усмотреть в них попытки нового азербайджанского правительства реализовать "при помощи советских войск старого плана мусавата через живое тело Армении соединится с императорской Турцией".

После установления в конце июля 1920 года турецкими войсками контроля над значительной частью Нахчыванского района, вопрос о российском посредничестве в территориальном конфликте с Азербайджаном стал для Армении вновь актуальной. Оказавшись перед угрозой перехода турецкой армии к наступательным действиям на территории самой Армении, последняя стала более уступчивой и вынуждена была пойти на тактическое сближение с Советской Россией. Это сближение нашло отражение в подписанном 10 августа 1920 года двустороннем договоре между представителем РСФСР в Армении Б.Леграном и правительством Араратской Республики.

Москва придавала большое значение соглашению с Арменией. Данным договором Советская Россия признала самостоятельность дашнакской Армении и юридически оформила присутствие своих войск в спорных между Азербайджаном и Арменией территориях Карабаха, Зангезура и Нахчывана, что также позволило ей обеспечить транзитную связь с Турцией по железнодорожной ветке Джульфа-Шахтахты. Не случайно, что в телеграмме от 22 августа 1920 года в постпредство РСФСР в Армении Г.Чичерин требовал неукоснительного соблюдения условий договора. Давая оценку данному договору в телеграмме главе правительства Советской России В.Ленину летом 1920 года, Председатель Совета Народных Комиссаров Азербайджанской ССР Н.Нариманов писал: "Армения, которая все время поддерживала Деникина, получила самостоятельность и вдобавок территорию Азербайджана".

Однако большевистское руководство, хорошо информированное обо всех нюансах внешней политики Армении, трезво оценивало перспективы  сотрудничества с этой республикой. В своих телеграммах Леграну в октябре 1920 года Чичерин на конкретных фактах давал понять, что Антанта продолжает вооружать Армению, пытаясь сделать из нее цитадель. Поэтому нарком иностранных дел Советской России все более скептически относился к любым попыткам, включая путем территориального умиротворения, добиться от Армении транзита в Турцию и в целом изменения ее стратегических ориентиров в пользу Москвы.

Однако успешное наступление турецких войск в ходе спровоцированного в конце сентября 1920 года дашнаками военного конфликта  (вдохновленные территориальными приращениями Севрского договора от 10 августа 1920 г.  -И.Н.) вызывали у российской дипломатии опасения о возможности неблагоприятных для нее политических последствий. Прежде всего, Москва опасалась, что поражение Армении может усилить турецкое влияние не только в буржуазных Армении и Грузии, но и в политически родственном ей Азербайджане. Это не без оснований рассматривалось Москвой как фактор, который мог вызвать подъем националистических настроений на Кавказе с вероятным вовлечением в него стран Антанты и, прежде всего, Англии.

Отсюда закономерно вытекала дипломатическая линия Москвы на умиротворение турецкого наступления даже под угрозой приостановки  поставок ей вооружения. В то же время, большевистское руководство понимало, что его попытки остановить турецкое наступление вступали в противоречия с интересами стратегического антиантантовского союза его с кемалистской Турцией. Поэтому турецкий вектор внешней политики взял перевес и вынудил Москву существенно изменить акценты в вопросе транзита через Армению в Турцию, который теперь рассматривался им уже в "пакете" с отказом Армении от Севрского договора и не в обмен на азербайджанские территории.

На совместном заседания Политбюро АКП (б) и Кавбюро ЦК РКП (б) 4 ноября 1920 г., на котором присутствовали Сталин, Орджоникидзе, Габриэлян, Легран и др., были обсуждены итоги проходивших в Эривани переговоров между представителем РСФСР в Армении Б.Леграном и  правительством Араратской Республикой, которые завершились подписанием 28 октября 1920 года договора, предусматривавшего передачу Армении Зангезура и Нахчывана в обмен на оставления Карабаха Азербайджану.

По итогам обсуждения было принято следующее постановление: "Предложенный в договоре пункт о передаче Армении Нахчывана и Зангезура не выгоден ни в политическом, ни в стратегическом отношении и может быть проведен в крайнем случае".

На том же заседании Нариманову было поручено составить "мотивировку мнения" Политбюро, но окончательного решения о договоре не выносить до переговоров Сталина по этому вопросу с ЦК РКП(б).

Окончательную точку в этом вопросе положило выступление И.Сталина на объединенном заседании ЦК АКП (б), БК АКП (б), Кавбюро ЦК РКП (б), Азревкома и Бакисполкома 9 ноября 1920 года, где он сказал: "Если хотят узнать, кому принадлежат долина Зангезур и Нахичыван, то теперешнему правительству Армении их передавать нельзя, будет советская, тогда можно будет".

Таким образом, устами Сталина Москва решила окончательно взять курс на советизацию Армении, дополнив свои дальнейшие дипломатические шаги военными.

Советизация Армении в конце ноября 1920 года стала развязкой продолжавшегося на протяжении двух лет кровавого территориального конфликта между Арменией и Азербайджаном.

В договоре, заключенном новым большевистским правительством Армении 2 декабря 1920 года с Советской Россией, были установлены  контуры ее политических границ, которые значительно превосходили границы, установленные Батумским договором в июне 1918 года. Москва, заключая договор с Арменией без согласия Азербайджана, грубо нарушала суверенные права последнего, самостоятельно распоряжаясь его территориями.

Так, по 3 статье договора с большевистским армянским правительством Советская Россия признала за Советской Арменией все уезды бывшей Эриванской губернии (в т.ч. Нахчыван, Шарур-Даралагез и др. - И.Н.), а также Зангезурский и часть Газахского уездов. Фактически Армения без каких-либо усилий получала почти  все территории (за исключением Нагорного Карабаха), которые она так долго оспаривала с правительством Азербайджанской Демократической Республики и пыталась захватить военным путем на протяжении 1918-1920 годов.

Эриванский договор был подписан через день после известной декларации Бакинского Совета от 1 декабря 1920 года и в территориальном вопросе ссылался на ее положения в части передачи Нахчывана (в составе Эриванской губернии) и Зангезура Армении.

С другой стороны, Москва, признавая за Арменией всю территорию Эриванской губернии, видимо, не обладала информацией об условиях договора, заключенного в тот же день в Гюмри (Александронополь) между дашнакским правительством Армении и Анкарским правительством Турции, по которому часть территорий данной губернии, а именно Нахчыван, Шарур и Шахтахты переходили под протекторат Турции, где впоследствии посредством плебисцита должна была быть установлена особая администрация с условием, что Армения лишалась права вмешиваться в дела этой администрации, независимо от того, какую форму она примет. Не случайно, что позже Советская Армения не признала этот договор.

После окончательного вхождения Южнокавказского региона весной 1921 года в сферу советского национально-государственного строительства армяно-азербайджанский территориальный конфликт был урегулирован на основе решений Московской конференции и в партийном порядке   путем создания "по следу" прежних конфликтов первых образцов советских автономий внутри Азербайджанской ССР (Нахчыванской АССР и Автономной области Нагорного Карабаха) и передачи западного Зангезура Армении.