"Историческая призма": 1937-й. Армянин, устроивший ад в Армении

Анастас Микоян относится к числу немногих советских партийных деятелей, которые в условиях репрессивного советского режима проявили беспримерное политическое долголетие. Однако это говорило не столько о незаурядных способностях Микояна как государственного деятеля, сколько об умении быстро приспосабливаться к резко меняющимся политическим обстоятельствам.

Конечно, иногда Микояну просто "везло", но ведь и благоприятную случайность удавалось использовать не всякому. Пересаживаясь из одного наркомовского кресла в другое, Микоян единственный, кому удалось оставаться в окружении Cталина, затем - Хрущева и Брежнева. Поэтому не случайно, что когда еще в конце 60‑х годов ХХ века, когда Анастас Микоян, уже вышедший к этому времени на пенсию, начал писать свои мемуары, а точнее, подправлять и стирать темные страницы из своей биографии, кто‑то пустил в ход меткую шутку: этим мемуарам следовало бы дать название "От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича".

По запутанности и противоречивости "героического" прошлого с Микояном, пожалуй, не сравнится ни один советский лидер. На протяжении всей своей жизни он только и делал, что пытался скрывать наиболее темные страницы своей биографии: об участии в годы Первой мировой войны в составе отрядов армянских добровольцев во главе с Андраником в геноциде мусульманского населения в Анатолии; об участии в составе дашнакского отряда Амазаспа в геноциде азербайджанского населения в марте 1918 года и, наконец, истинную историю гибели т.н. "26 бакинских комиссаров" в сентябре 1918 года.

Одной из темных страниц в биографии Микояна было его участие в политических репрессиях в СССР в 1937-1938 гг. На протяжении всего периода после своего ухода из большой политики, Микоян вновь и вновь возвращался к этой теме, даже когда он излагал те сюжеты своей долгой политической жизни, которые не касались непосредственно страшных лет применения государственного терроризма в СССР.

В отличие от большинства советских политических деятелей, Микояну, хотя и удалось избежать гибели и страданий пребывания в лагерях ГУЛАГ, он вольно или невольно был соучастником преступлений против людей, которые получили название "враги народа".

Занимаемые в 1937-1938 гг. должности не вынуждали Микояна непосредственно инициировать репрессии, в том числе подписывать какие-то внесудебные документы, в которых определялась бы мера наказания подследственным.

22 июля 1937 года Микоян был назначен заместителем председателя Совета Народных Комиссаров и одновременно народным комиссаром пищевой промышленности СССР.  В январе 1938 года Микоян был освобожден от должности наркома с оставлением его заместителем председателя правительства. В составе  Совнаркома Микоян курировал Наркомат торговли, кооперацию, Наркомат легкой промышленности, Наркомат лесной промышленности, Наркомат заготовок. В 1938 году, сохраняя за собой пост заместителя председателя Совнаркома, Микоян стал и наркомом внешней торговли.

Как видно, круг обязанностей Микояна был в эти годы достаточно широким. Сохранял он в эти годы и позицию члена Политбюро, что обуславливало исполнение им в эти годы специфических партийных обязанностей.

Однако, несмотря на столь внушительное положение, Микоян в суровые годы массовых репрессий явно не оставался в стороне от процессов, в которых, несомненно, более активно выглядели такие соратники Сталина, как Молотов, Каганович, Ежов и многие другие. Он стремился во многих случаях не отставать от них, по мере сил подыгрывая им. Причиной тому был страх Микояна попасть в немилость, вызвать гнев Сталина, который вполне способен был при удобном случае обвинить его в любых смертных грехах, тем более в национализме. И оснований для этого было предостаточно: участие в годы Первой мировой войны в составе отряда очевидного дашнака Андраника, в годы Гражданской войны - в составе отряда дашнака Амазаспа, "счастливое" спасение, в то время как погибли его товарищи - "26 бакинских комиссаров". И вряд ли Сталин случайно направил Микояна в Армению в сентябре 1937 года на организационный пленум ЦК Компартии Армении, целью которого было уничтожить националистическое подполье в этой республике. Сталин знал - Микоян не подведет. И Сталин не ошибся. Микоян с этой миссией справился. Националисты в руководстве Армении были выявлены, даже если их там и не было, и были уничтожены. Микоян поставил наряду с секретарем ЦК ВКП(б) Г.Маленковым свою подпись сразу под списком на 300 человек, подготовленным НКВД.

22 сентября 1937 года на имя Сталина поступает короткое письмо от наркома внутренних дел СССР Н.Ежова, в котором тот озвучивает просьбу Микояна: "В целях очистить Армению от антисоветских элементов, разрешить дополнительно расстрелять 700 человек из дашнаков и прочих антисоветских элементов". Ежов тут же выразил согласие с данным "конструктивным" предложением Микояна, увеличив озвученную им цифру в два раза и предложив расстрелять дополнительно 1500 человек. На письме была поставлена резолюция Сталина и других его соратников из высшего руководства, которые выражали свое согласие с данными предложениями.

После сентябрьского пленума в руководстве ЦК КП Армении происходит смена первого секретаря. Новым первым секретарем назначается Григорий Арутинов, до этого возглавлявший Тифлисский горком партии. Уже через несколько месяцев после назначения, 16 ноября 1937 года Арутинов получает секретное послание от члена Политбюро ЦК ВКП(б) А.Микояна. Тот напоминает Арутинову о его обещании подготовить предложения по устранению последствий вредительства в промышленности и сельском хозяйстве Армении. Выражая явное недовольство тем, что дело затягивается, Микоян завершил письмо словами: "Будьте любезны поставить меня в известность, что Вы намерены делать в этом направлении. Как и желательно с этим не тянуть, поскольку любое промедление неприемлемо".

Безусловно, Арутинов выполнил просьбу своего патрона. Об участии Микояна в разоблачительной кампании против "врагов народа" свидетельствует его выступление на торжественном заседании, посвященном 20-летию органов ВЧК-ОГПУ-НКВД в декабре 1937 года. Его доклад от начала до конца был выдержан в самых лучших традициях восхваления вождя народов, славословия в адрес его верного соратника наркома Ежова, который находился в это время в зените славы. 

В годы репрессий, занимая высокие посты в руководстве страны, Микоян, имея на то возможности, не старался заступаться за тех, с кем бок о бок работал в подполье в Баку, затем после советизации Азербайджана - в его партийной организации. Микоян не стал защищать хорошо известного ему по Баку Левона Мирзояна - бывшего своего заместителя по профсоюзам Азербайджана, а в годы репрессий - первого секретаря ЦК Компартии Казахстана. Не стал Микоян на защиту и своих многочисленных знакомых по Баку, представителей старой партийной гвардии, таких, как Плешаков, Гутин, Ульянов, Егоров, Нанейшвили и многих других. Не стал он защищать и своих азербайджанских сотоварищей, с которыми сотрудничал до и после победы советской власти. Хотя в своих воспоминаниях он достаточно тепло отзывался о многих из них: об Алигейдаре Караеве, Мирза Давуде Гусейнове, Рухулле Ахундове и многих других, настаивая на их преданности идеям социализма и советской власти. Тем не менее, абсолютное большинство из них в 1937-1938 гг. были обвинены в антисоветской, националистической, террористической деятельности и уничтожены.

Даже его сын, историк Серго Микоян, в одном из своих интервью по этому поводу скажет: "Мой отец, безусловно, был ответственен за политическую обстановку в стране. Этого снять с него нельзя, я и не пытаюсь".