"Историческая призма": Вся правда о маршале Баграмяне

Имя маршала Советского Союза Ивана Баграмяна хорошо известно старшему поколению, которое ещё помнит, как обычно по случаю очередной годовщины победы советского народа  в Великой Отечественной войне союзные газеты пестрили именами и фотографиями известных советских маршалов и генералов, которым приписывались мыслимые и немыслимые подвиги. Однако мало кто задумывался о том, что многое из того, что преподносила советская пропаганда простому гражданину,  было полуправдой. И сегодня, когда открываются архивы и  историкам становятся доступными документы, которые ранее хранились в секретных фондах, истина понемногу занимает свое место.

В биографии очень многих советских государственных и военных деятелей были страницы, которые они старались лакировать и замазывать, чтобы не мешали им в продвижении в карьере. Такие белые пятна можно найти во множестве и в биографии Ивана Баграмяна, если внимательно вчитаться в неё.

Баграмян родился в селение Чардахлу Елизаветпольской губернии Северного Азербайджана. Ныне это селение входит в Шамкирский район Азербайджанской Республики. Армянские исследователи, да и сам Баграмян старались не выпячивать данный факт в том смысле, что Баграмян все-таки был уроженцем Азербайджана.

Начальное образование Баграмян получил в армянской церковно-приходской школе в Елизаветполе (Гянджа). В начале ХХ века эти школы стали настоящей головной болью для царского правительства. В июне 1903 года в ответ на обнаружившуюся повсеместно в течение последнего десятилетия политическую активность армянской церкви, которая превратилась в гнойник антироссийских настроений, правительство приняло закон о переходе имущества и капиталов армяно-григорианской церкви в ведение государства.

Проведение в жизнь данного указа вызвало активное массовое сопротивление армян. В городах Елисаветполь, Шуша, Тифлис и Баку вспыхнули открытые вооруженные мятежи, на подавление которых были направлены правительственные войска. Баграмян не указывает в своей биографии на эти события, свидетелем которых, безусловно, был.

В 1907-1912 гг. он продолжил образование в Тифлисе и, идя по стопам отца, окончил здесь железнодорожное училище. Именно в Тифлисе Баграмяна застала Первая мировая война, которая перевернула всю его последующую жизнь. Отныне Баграмян связал свою жизнь с военным делом. Проработав всего несколько месяцев на железной дороге, в 1915 году он вступил добровольцем в армию и стал служить на Кавказском фронте. После стабилизации военных действий на Кавказском  фронте в 1916 году он был направлен в школу прапорщиков, которую окончил в 1917 году. После Февральской революции Баграмян поддержал армянскую партию "Дашнакцутюн".

Впервые пути кровавого Андраника Озаняна и Баграмяна сошлись весной 1918 года. 20-летний Баграмян записывается в 1-й Особый  армянский конный полк дивизии Андраника, который после отхода русских войск начинает проводить карательные операции против мусульманского населения в Восточной Анатолии. В начале марта 1918 года Баграмян получает задание с группой кавалеристов выдвинуться из Карса в Сарыкамыш и далее в Эрзерум. Однако, после того, как 12 марта Эрзерум пал, Андраник с боями стал отступать в сторону Сарыкамыша.

Первая встреча Баграмяна с Андраником состоялась в марте 1918 года в селе Хорасан, рядом с Сарыкамышем. Как отмечают его биографы, командир дивизиона Амирханян и начальник авангарда Баграмян предстали перед Андраником и доложили о прибытии дивизиона. Андраник выслушал их, расспросил о составе и вооружении боевых сил. Он был зол и ругал Закавказское коалиционное правительство за то, что оно якобы разобщило фронт и поставило в тяжелое положение армян.

Но был еще один любопытный эпизод, связанный с той встречей. Баграмян об этом никогда не писал и решил признаться лишь в 1968 году, выступая в зале Ереванского государственного университета перед студентами и преподавательским составом вуза. На следующий день после того, как взвод Баграмяна предстал перед Андраником в селе Хорасан, произошел неожиданный инцидент. Андраник вызвал к себе Баграмяна и неожиданно дал ему пощечину. Причиной пощечины была трусливость армянских солдат взвода Баграмяна, которые отказывались сражаться: "Корнет Вано, твои тридцать солдат были моей надеждой, но до меня дошли сведения, что часть их отказывается драться... Иди и приведи в порядок свой эскадрон", - сказал Андраник Баграмяну. По признанию Баграмяна, эта пощечина сделала из него маршала. 

Уже став маршалом, в 1974 году, находясь в Париже, Баграмян специально посетил кладбище Пер-Лашез. В своей  книге "Мои воспоминания", изданной в 1979 году в Ереване, Баграмян с чувством упоения и гордостью пишет, что когда-то служил под началом армянского головореза на фронтах Первой мировой войны, при этом, конечно, не вдаваясь в подробности совершенных им преступлений, к которым был причастен и сам: "Вспоминая далекое прошлое, мне хочется отметить, что история национально-освободительной борьбы западных армян довольно наглядно показала, что Андраник еще в раннем возрасте, без сомнения, твердо верил, что успех этого движения в решающей степени зависит от России, от бескорыстной помощи русского народа. В силу этого убеждения Андраник на протяжении всей сознательной жизни оставался одним из самых искренних и последовательных поборников русской ориентации армянского народа. Весь армянский народ был убежден в том, что Андраник всю свою сознательную жизнь посвятил самоотверженной борьбе за освобождение родной Западной Армении от многовекового деспотизма реакционных кругов Османской Турции. Весьма знаменательно, что в составе дружины Андраника некоторое время героически сражался против турок молодой Анастас Иванович Микоян...".

Таким образом, с легкой руки Баграмяна и ему подобных вчерашний головорез и мародер стал приобретать очертания благородного борца за народное освобождение. Баграмян считал своим долгом внести посильную лепту в облагораживание образа вчерашнего насильника, словно запамятовав, что в годы Первой мировой войны Андраник и его "патриотическая" деятельность характеризовалась, прежде всего, кровавыми карательными акциями против мирного турецкого населения, а после он прославился жестокими акциями уничтожения тюрко-мусульманского населения на территории Елизаветпольской и Иреванской губерний Азербайджана. Такая оценка вполне соответствовала наметившейся в это время в Армении тенденции реабилитировать Андраника в глазах советского политического истеблишмента.

Возвращаясь к биографии Баграмяна, надо отметить, что после образования Араратской Республики в мае 1918 года пути его с Андраником окончательно разошлись. Андраник не признал дашнакское правительство, однако, наряду с вооруженными силами Армении, со своими бандами принимал активное участие в боевых действиях против Азербайджанской Республики, совершая карательные операции и оставляя после себя десятки тысяч трупов, разрушения в мусульманских селениях Нахчывана, Зангезура и Карабаха. 

В этих карательных действиях принимал участие и Баграмян в составе 3-го стрелкового и 1-го кавалерийского полков армянской дивизии Араратской Республики под командованием генерала М. Силикова. Когда же дни дашнакского правительства были сочтены, спасая свою шкуру, Баграмян быстро переметнулся на сторону большевиков, добровольно вступил в Армянскую Красную армию в качестве командира эскадрона 1-го Армянского полка. На командных должностях в составе 11-й армии Баграмян принимал участие в подавлении дашнакского мятежа, начавшегося в феврале 1921 года в Иреване. 

Вспоминая об этих событиях, И. Баграмян, который в это время был младшим командиром Армянской Красной армии, писал: "Каждый истинный патриот испытал в эти дни чувство глубокого возмущения и гнева против вероломных антинародных действий дашнакских головорезов". Как видим, отныне дашнаки, правительству которых верой и правдой служил Баграмян в течение двух с половиной лет и по приказу которого уничтожал не только мусульман, но и своих коммунистов-армян, теперь предстали для него в образе головорезов.

Несмотря на столь богатую, с точки зрения советской пропаганды, компрометирующими фактами биографию, Баграмяну удалось уцелеть в годы сталинских репрессий. Безусловно, здесь не обошлось без высоких покровителей, а именно Анастаса Микояна, о котором так тепло отзывался позже в своих воспоминаниях Баграмян. В первый раз Микоян помог Баграмяну в 1936 году, когда маховик репрессий только  набирал силу. Об этом факте стало известно лишь в 1953 году, когда велось следствие по делу Лаврентия Берии. Как следует из письма члена партии П.И.Петрова, направленного 17 декабря 1953 года в адрес Н.Хрущева, Г.Маленкова и Н.Булганина, "в октябре 1936 года в Академии Генерального штаба разбиралось конфликтное дело И.Х. Баграмяна, тогда полковника по званию, члена ВКП(б). Ему в вину было предъявлено, что он служил у дашнаков или же мусаватистов; он это признал и был исключен из ВКП(б), при этом заявил, что он служил, но не был активным, заявил на собрании, что он поедет к Берия, и он это подтвердит.

Через несколько дней были указания, видимо, от Берии, и собрание, которое исключило Баграмяна из ВКП(б), было отменено, и служба Баграмяна в войсках закавказской контрреволюции была замазана".

Второй раз фамилия Баграмяна всплывает уже непосредственно в связи с делом Берии, а именно, в связи с личным знакомством с начальником его охраны Саркисовым. Семейная дружба, которая завязалась между Саркисовым и Баграмяном после войны, могла стоить последнему карьеры. Однако имея такого покровителя, как Микоян, Баграмяну удалось и на этот раз уйти от ареста. Не исключено, что именно по совету Микояна 5 июля 1953 года Баграмян написал письмо на имя маршала Н.Булганина. В письме он подробно описывал историю знакомства с Саркисовым и членами его семьи, раскаивался, что даже обращался через него с просьбами к Берии. Но теперь Баграмян понял свою ошибку и считает Берию крупным провокатором, злейшим врагом партии и советского народа, а знакомство с Саркисовым вызывает у него чувство омерзения.

Вот лишь некоторые факты из жизни "легендарного" маршала, которые проливают свет на темные страницы его биографии. Возможно, вскоре всплывут и другие факты, которые, окончательно развеют миф о И.Баграмяне, именем и званием которого так любит бравировать армянская пропаганда.